Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая

Забудский Владимир

Поддержка, конечно, присутствовала — со стороны таких же, как он сам, толстых близоруких гениев, мучимых подростковыми комплексами. Все они считали, что задающегося старосту пора проучить. Только трое моих соседей по комнате — моя верная гвардия — сидели, насупившись, и неодобрительно глядели на оратора. Впрочем, после шестидесяти суток в «зубрильной яме» Шон Голдстейн и Ши Хон скорее позволили бы себе лопнуть и задохнуться от негодования, чем дать хоть одному неосторожному слову вырваться у себя из груди, а Сережа Парфенов в принципе был тихоней.

— Вместо этого лучше бы тоже прогулялся бы у озера, как ты — атлет с оголенным торсом… на дворе, кстати, семнадцать по Цельсию — далеко не

жара. Ветер прохладный. Какой смысл бегать полуголым? Простудишься ведь! Хотя… девчонки ведь смотрят.

Вопрос — если слово «вопрос» здесь уместно — выходит за рамки предмета обсуждения и мне впору указать на это. Но боковым зрением я заметил, что Кито, ухмыляясь краем губ, ждет от меня ответа. Неужто я не приму вызов?

— Это способ закаливания организма. — спокойно ответил я в улыбающиеся глаза Поля. — Пора года для этого самая подходящая — солнце в этот период щадящее, негативное влияние ультрафиолета сводится к минимуму. Спасибо за заботу, но при моем здоровье я не рискую заболеть — тем более, что тренируюсь каждое утро. Кроме того, этим летом олимпиада, и мне нужно быть в хорошей форме.

Я не сомневался, что такой ответ выведет оппонента из себя. И конечно же, я оказался прав — Поль не мог не взбеситься от слов «при моем здоровье». Вместо того чтобы погасить конфликт, я подбросил в топку углей.

— Хочешь сказать, что дело только в закаливании?! Совсем не выделываешься перед девушками?! — злобно осведомился Поль.

Кито и многие однокашники с интересом уставились на меня — всех интересовало, как я уйду от такого провокационного вопроса. Я не стал изворачиваться, наоборот — выбил из рук противника оружие откровенным ответом:

— Я уделяю много времени совершенствованию своей физической формы и мне только приятно, если кто-то оценит результаты моего труда. Парни или девушки.

Последняя фраза вызвала ряд одобрительных смешков.

— Вы удаляетесь от темы. — прервав смешки, вступил в разговор Кито, обратив на меня тяжелый взгляд. — Товарищ считает, что вы нерационально используете свое время, Сандерс. Что вы на это скажете?

— Я скажу, что товарищ ошибается. — не дрогнув, спокойно ответил я. — Занятие физической подготовкой укрепляет мое здоровье, повышает работоспособность и выносливость. Чередовать физические нагрузки с умственными необходимо непременно — это подтвердит любой хороший педагог. Я воспитываю себя в духе принципа, озвученного еще древними римлянами: mens sana in corpore sano, что означает «в здоровом теле — здоровый дух».

— Кому дело до твоих римлян?! — непочтительно прыснул Поль.

— Если они для тебя не авторитет… — не смутился я.

— Нет!

— … вспомни о правительственной программе «Спарта».

Эта реплика, произнесенная спокойно и с достоинством, оказалась для Поля ударом под дых. Выходило, что он критикует правительственную программу, партийную линию. Пока он стоял с открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба, я сумел без помех закончить:

— Физическое развитие — это моя сильная сторона, и именно ее я развиваю пуще прежних. Так же как твоя, товарищ — точные науки. Тем и объясняется разница в нашем времяпровождении. У каждого из нас оно вполне рационально.

Я надеялся, что отобьюсь от нападок, связанных со спортом — ведь в этом плане я исповедовал философию, одобренную администрацией, и, кроме того, у меня было сильное оправдание в виде олимпийских игр.

— То есть, тебе не кажется, что ты нерационально расходуешь таким образом свое время, Сандерс? — в лоб спросил у меня Кито. — Не лучше ли потратить его, например, на совершенствование ваших познаний в алгебре или программировании — по этим дисциплинам у тебя самые низкие баллы по результатам квартального

экзамена. 77 и 79 соответственно. Есть ведь куда стремиться, верно? С основами гражданского сознания тоже не все так гладко — как преподаватель этой дисциплины могу утверждать о натянутости твоих 80 баллов. Так что же — неужели ты не мог бы покорпеть над этими своими недоработками, «подтянуть хвосты», вместо того, чтобы тратить время на бесконечное оттачивание своих и без того вполне достаточных атлетических навыков? Ведь ты — не профессиональный спортсмен. Спорт для тебя — это лишь хобби. Одни лишь спортивные достижения не помогут тебе стать хорошим профессионалом.

— Не стану отрицать — я мог бы употребить время так, как вы сказали, сэр, — произнес я рассудительно. — Я все еще не столь опытен и иногда допускаю ошибки, когда передо мной стоит непростой выбор. Я очень опасаюсь, что недостаточно тренировок могут привести к плохому выступлению на олимпиаде, и тем самым я опозорю наш интернат, чего бы мне ни в коем случае не хотелось допустить, учитывая надежды, которые возлагает на меня директор Сайджел.

— Если так — то подумай и о том, чтобы не опозорить его своими плохими отметками, Сандерс, — проворчал Кито, которого разозлило напоминание о директоре, который на самом деле уделял чрезмерное, по его мнению, внимание спортивным мероприятиям. — Не думай, что успешное выступление на спортивных соревнованиях освободит тебя от ответственности за неуспеваемость.

— Понимаю, сэр.

— Я бы хотел, чтобы ты уделял больше внимания дисциплинам, по которым ты имеешь проблемы. Староста со средним баллом ниже чем «85» — это позор для всего учебного отряда. Как можно ставить такого ученика кому-либо в пример?

— Я буду работать над этим, сэр.

— Очень надеюсь. На этом пока еще все.

«Что ж, бывало и хуже», — подумал я, уступая свое место в центре нашего кружка следующему несчастному. С каждым следующим месяцем мой иммунитет к постоянному прессингу со стороны Кито укреплялся и я совершенствовал свои приемы защиты от него. Я уже неплохо изучил весь арсенал куратора, и смутить меня становилось все труднее. Пройдет еще немного времени — и я буду воспринимать его придирки с таким же стоическим спокойствием, с каким Энди Коул принимал на себя критику воспитателей в конце своего второго курса.

4 июля 2078 г., понедельник. 446-ой день.

Голос заведующего, звучащий в моей голове, никогда еще не предвещал ничего приятного. С другой стороны, Петье удостоил меня индивидуально своим вниманием впервые с того дня, как я был определен в 15-ый отряд и попал в лапы куратора Кито. А это должно было означать, во всяком случае, что-то необычное. Так что этот вызов вызвал у меня интерес в большей степени, чем опаску. В сущности, мое положение мало как могло ухудшиться.

Разве что еще одна серьезная дисциплинарка, которая перечеркнет надежду выбраться отсюда хотя бы на экскурсию под надзором куратора. Но, если честно, это вряд ли. У меня вышел неплохой средний балл по результатам годичных экзаменов (84), а благодаря завоеванной на юношеской олимпиаде в Бразилиа бронзовой медали директор интерната питал ко мне особую слабость и это отражалось на отношении преподавателей.

Впрочем, даже если бы мне вынесли из-за какого-то пустяка очередной выговор — это не сильно бы меня расстроило. Воспоминания о предыдущих вылазках были не самыми приятными — Кито сделал все возможное, чтобы отравить нам каждую секунду пребывания за стенами интерната и не позволить даже иллюзии свободы поселиться в наших сердцах. Стоит вспомнить, как сразу семеро наших получили взыскания за «недозволенные контакты» с прохожими, причем трое лишь за то, что подмигивали школьницам у мемориала «Агнец».