Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»

Бордачёв Тимофей

Заключительный этап нашего краткого обзора структурной истории отношений России и Европейского союза начинается летом – осенью 2007 года. Этот краткий отрезок времени ознаменовался целым рядом важнейших событий как в отношениях России и Евросоюза, так и во внутренней жизни каждого из партнеров. Все они стали результатом и наглядной иллюстрацией противоречия между ростом взаимной открытости в области экономики и человеческих связей, то есть интеграцией, с одной стороны, и сохранением, а часто и углублением различий государственных политик и методов защиты своих интересов, то есть суверенитетом, – с другой. При этом данное противоречие становилось

все более заметным и выступало в качестве ограничителя сотрудничества, если не мощнейшего раздражителя.

Дипломатия: проблемы и непонимание

В первую очередь это относится к российской дипломатии. Весьма сложно сочетать курс на экономическую интеграцию и правовое сближение, который в целом поддерживается большинством политической и бюрократической элиты России, с все более самостоятельными действиями на большой международной арене. Решать эту задачу приходится в рамках диалога с таким партнером, как Европейский союз, который в силу отсутствия других возможностей вынужден постоянно прибегать к практике увязок различных вопросов повестки дня. При этом в рамках системы отношений, конструируемых ЕС, российская сторона связала себя многочисленными устными и письменными обязательствами, а также вовлечена в постоянные механизмы взаимодействия на бюрократическом уровне.

В апреле и первой половине мая 2007 года основное внимание было привлечено к острому дипломатическому конфликту между Россией и Эстонией, связанному с решением официального Таллина перенести памятник советскому воину-освободителю. Оно вызвало острую реакцию Москвы и существенной части русскоязычной общины Эстонии. Результатом стали массовые беспорядки в Таллине, необычные для практики цивилизованного мира акции у посольства Эстонии в Москве и взаимные дипломатические демарши. Впрочем, они не оказали серьезного негативного эффекта на торговые и экономические отношения двух стран.

Власти Германии, которая председательствовала в ЕС в первой половине 2007 года, очень не хотели вносить в отношения дополнительную напряженность, однако российско-эстонский конфликт стал предметом высказываний представителей обеих сторон в ходе саммита Россия – Европейский союз в Самаре 18–19 мая. Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель и председатель Еврокомиссии Жозе Баррозу заявили о солидарности с Эстонией. Европейские СМИ отметили невиданное ранее единство Европы перед лицом внешнего вызова одной из стран-членов.

Такой поворот дела, впрочем, не особенно повлиял на результативность встречи на высшем уровне. Основной практический результат германского председательства в области отношений ЕС и России – начало работы над текстом новой политико-правовой базы отношений – все равно не мог быть достигнут. Несмотря на все усилия Берлина и Брюсселя, на протяжении шести месяцев 2007 года проводивших сеансы дипломатического убеждения Москвы и Варшавы, Россия не отменила эмбарго на импорт польского мяса, а Польша не сняла вето с мандата Европейской комиссии на переговоры о новом соглашении.

Между тем жесткая линия на защиту национальных интересов, проводимая братьями Лехом и Ярославом Качинскими, стала важным фактором не только отношений России и ЕС, но и внутренней жизни Евросоюза. В ходе подготовки и проведения саммита Европейского союза в Брюсселе 21–23 июня Польша привлекла к себе всеобщее внимание и заслужила многочисленные обвинения в нецивилизованном поведении.

Другое дело, что резкие высказывания польских

лидеров были во многом спровоцированы тем, что официальный Берлин до определенной поры просто игнорировал их требования. Поведение братьев Качинских трудно не назвать экзотическим, однако в официальном списке вопросов к саммиту, распространенном германским МИДом за несколько дней до встречи и учитывавшем все требования таких государств, как Нидерланды или Великобритания, острый для Варшавы вопрос распределения голосов даже не значился.

В результате ожесточенных дискуссий на саммите, продолжавшихся до раннего утра 23 июня, был принят мандат Межправительственной конференции (МПК) по выработке нового Договора о ЕС, призванного реформировать механизм принятия решений и заменить окончательно почившую к тому времени конституцию для Европы. В рамках самой встречи польские представители, поддержанные Великобританией и рядом других стран ЕС, открыто заявляли, что речь идет о суверенных правах стран-членов и их гарантиях. Текст же мандата МПК оказался насыщен оговорками, предоставляющими странам – членам ЕС и их органам власти дополнительные права в части контроля за деятельностью институтов ЕС в Брюсселе. В частности, из текста будущего договора о ЕС исключено положение о приоритете европейского права над национальным законодательством стран-членов.

Наиболее важным решением саммита в области функционирования внутреннего рынка ЕС стало исключение из списка основных целей положения о развитии свободной конкуренции. Вместо этого указано на необходимость стремиться к созданию «высококонкурентной социально ориентированной рыночной экономики».

Хотя большинство участников политического процесса в пределах «европейского квартала» в Брюсселе не склонны драматизировать ситуацию, данное решение может иметь далекоидущие юридические последствия. Потенциально оно подрывает возможности институтов по борьбе с национальными «чемпионами» – фактически монополиями в той или иной сфере экономики, о необходимости появления которых президент Франции Николя Саркози заявил уже через день после саммита в Брюсселе.

Несмотря на успешный выход из состояния полной неопределенности к лету – осени 2007 года, в которое ЕС погрузился в июне 2005 года, интеграционный процесс вступил в стадию усиления межгосударственных элементов сотрудничества. Соотношение сил между суверенитетом и интеграцией временно поменялось в пользу первого. Повышается вероятность формирования так называемой Европы разных скоростей, о необходимости которой давно говорит Великобритания и возможность чего признал летом 2007 года премьер-министр Италии, а ранее председатель Европейской комиссии Романо Проди. Данная модель предполагает расширение возможностей для более тесного сотрудничества групп стран и, на наш взгляд, подрывает внутреннее единство Европейского союза.

Усиление роли национальных государств и разноскоростная интеграция не мешают, однако, по мере необходимости использовать ресурсы ЕС в отношениях с внешними партнерами. К числу таковых относятся в первую очередь традиционные для гражданской силы (civilian power) действия через институты сотрудничества, основанные на взаимном принятии обязательств. Другое дело, что эти механизмы становятся все в большей степени инструментом защиты исключительно собственных интересов ЕС и его государств и в полной мере испытывают на себе последствия естественного роста протекционизма со стороны последних.