Новый учитель
Шрифт:
– Папочка, папочка!
– причитала Аня, заливаясь слезами. Учитель оставался спокоен. Когда Астахов сумел усесться на полу, Глеб снова заговорил.
– В своё время я занимался боксом, удар у меня поставлен. Вас я не боюсь и если бы дело обстояло так, как вы решили, прямо бы об этом сказал. Если не верите мне, спросите свою дочь. За время нашего с ней знакомства я позволил себе лишь один поцелуй.
Астахов кое-как встал - голова кружилась - опёрся рукой о стену и ненавистно глядел на Глеба.
– Так зачем припёрся?
– Я уже сказал зачем. Прошу руки вашей дочери. Я не собираюсь ухаживать за ней у вас
– Развратник! Да она же ребёнок!
– Можете спросить её - не я сделал первый шаг, но приняв решение, отступаться от него не собираюсь. Она тоже любит меня.
– Да как ты не понимаешь, дурья твоя башка, - бушевал Астахов.
– Она ничего не понимает, совсем ещё девочка.
Аня, убегавшая куда-то в комнату, вернулась с ваткой и зелёнкой, принялась ухаживать за отцом, при этом не стесняясь периодически бросать полный восхищения взгляд в сторону Глеба. Астахова это задело - раньше она так смотрела только на него.
– Я не тороплю вас, ответите, когда сочтёте нужным. И простите за удар, но вы не оставили мне выбора, - сказал Глеб.- До свидания.
Он коротко посмотрел на Аню, кивнул и ей, быстро натянув свою куртку, ушёл. Как только за незваным гостем закрылась дверь, Дмитрий сердито буркнул дочери:
– Это правда?
– Конечно правда, я не беременна, - не так поняла его Аня.
– Да это я и сам уже понял. Всё, что он говорил про любовь, про первый шаг - это правда? Ты бегала за своим учителем?
Аня покраснела, и Дмитрий понял.
– Значит, хочешь выйти за него?
– спросил Астахов.
Аня кивнула, прижимая намазанную зелёнкой ватку к месту рассечения. Астахов сморщился. Дочь стянула кожу и наклеила поверх раны два пластыря параллельно друг другу.
– Ты хоть знаешь, что он за человек, уживёшься с ним?
– спросил Дмитрий.
Аня промолчала.
Астахов с сомнением покачал головой.
"А ведь она подросла. Когда? Я и не заметил".
Было грустно по целому ряду причин: его побил какой-то пацан, дочь желала упорхнуть от него, а он ничего не мог с этим поделать. По крайней мере, она никуда не уедет, останется здесь - разве не этого всем сердцем желал Астахов? Надо было присмотреться к этому Глебу повнимательнее, хотя уже теперь, стоя у стены с рассеченной бровью, Дмитрий знал, что даст согласие на свадьбу.
На следующий день Астахов направился к Глебу домой и ждал его у калитки. Возвращавшийся учитель о чём-то усиленно размышлял на ходу, не сразу заметил Астахова.
– Здравствуй, - первым поздоровался Дмитрий.
Глеб вздрогнул, с опаской посмотрел на него.
– Бросаться на меня не станете?
Астахов улыбнулся.
– Не стану.
– Тогда пойдёмте, - Глеб открыл калитку, пропустил Астахова вперёд себя. Они зашли внутрь дома, разделись и устроились на диване в зале.
– Уютно ты здесь обустроился, - заметил Астахов из вежливости.
– Помню, домик этот совсем валился. Теперь хоть божеский вид имеет.
– Да, пришлось потрудиться, но справился, - стараясь казаться непринужденным, ответил Глеб.
– С бровью у вас ничего серьезного?
– Ерунда. Бьешь ты, конечно, здорово.
Повисло неловкое молчание. У Астахова возникло дежа вю, словно бы он снова переживал
– Вчера у нас разговор не заладился. Ты уж прости, что так вышло, - начал Астахов.
– Сам понимаешь, единственный ребёнок, после смерти жены кроме неё у меня никого не осталось.
– Это хорошо, что вы пришли, - прервал его Глеб.
– Вчера я поспешно удалился, позабыв рассказать о самом главном. Мне всегда крайне неловко говорить об этом, поэтому, пожалуйста, не перебивайте. Я страдаю довольно редким заболеванием обсессивно-компульсивным расстройством.
Медленно, тщательно подбирая слова, Глеб пересказал свою историю.
– Аня об этом знает. Я рассказал ей всё, когда она стала свидетельницей одного из приступов. Тогда она и призналась в любви ко мне, а я...- он запнулся, - позволил себе лишнего и поцеловал её. Уверяю вас, если бы не приступ, этого никогда бы не произошло, но в такие минуты я эмоционально неустойчив, вот и получилось то, что получилось. Но сделанного не воротишь. С тех пор меня влечёт к вашей дочери, и я ничего с собой не могу поделать. Но решать, повторюсь, вам. У меня уже была одна девушка, с которой дело чуть не дошло до свадьбы. Когда её родители узнали о моих проблемах, они отказали, наговорили мне гадостей и стали грозиться принять меры, если я продолжу ухаживать за ней, хоть я и не собирался идти против их воли. А сейчас случай из ряда вон. Поэтому вам лучше узнать обо всём сразу.
Внимательно слушавший Глеба Астахов почувствовал себя виноватым. Он сильно ошибался на счёт этого парня. Очень сильно.
– А это лечится?
– спросил Дмитрий.
– Полностью - очень редко. Но состояние можно стабилизировать медикаментозно.
Астахов тяжело вздохнул. Предстояло задать неприятный для Глеба вопрос.
– Передается по наследству?
– Не знают. Даже если передается, то с очень низкой вероятностью.
Астахов кивнул.
– Так отдаёте мне свою дочь?
– неожиданно Глеб развеселился, его глаза заблестели. Астахову показалось, что парень просто близок к истерике, но не хочет этого показывать, вот и улыбается.
– Я пойму, если ответите отказом.
– Отдаю, - совершенно серьёзно сказал Астахов.
– Чего ж я поделать-то могу, если она в тебя влюбилась. Но очень тебя прошу, не за страх, а за совесть. Не обмани девочку, она мне очень дорога.
– Никогда в жизни.
Астахов снова кивнул.
– Тогда пойдёмте, выпьем за это, - Глеб поднялся с дивана.
– Поговорим как зять с тестем.
– А пошли!
– махнул рукой Астахов.
"Мне это пойдёт только на пользу", - подумал Дмитрий про себя.
...
Павел Андреевич недаром боялся бросать школу. Без работы его и без того скучная жизнь стала напоминать старую безвкусную жвачку. Страшно не хватало собеседника. Весницкий часто подходил к дому Игнатия Платоновича, на стене которого большими белыми буквами была выведена кривая надпись "Продаётся", а ниже номер телефона, садился на лавочку и ждал, словно бы и вправду верил в возвращение товарища с того света. Пытался Павел Андреевич подружиться с другими стариками и небезуспешно. Они охотно с ним болтали, но были людьми поверхностными, темы для разговоров оказались однообразными. Весницкий откровенно скучал во время этих бесед, поэтому появлялся в компаниях местных старожилов редко.