Ноябрь, или Гуменщик

Кивиряхк Андрус

К тому времени, когда стало смеркаться, монстр был готов. Посреди двора, словно мельница, возвышалось громадное чудище в ожидании, когда в него вселится душа, чтобы тотчас приступить к работе и начать таскать своему хозяину чужие амбары да хлева. Довольный амбарщик похлопал нового домовика и отправился на перекресток.

Отшагав порядочное расстояние, Оскар вдруг вспомнил, что у него нет при себе красной смородины, и свернул было к избе гуменщика, но раздумал. Во-первых, ему не терпелось встретиться со Старым Нечистым и как можно скорее вдохнуть жизнь в свое чудище, а во-вторых, он знал, что гуменщик едва

ли одобрит его план и вообще может отказаться снабдить его смородиной. В вопросах, касающихся домовиков, гуменщик слыл сторонником умеренности; он всегда говорил, что больше одного домовика семье иметь незачем, а неумеренное стяжательство — грех.

— Если не в меру воровать, то вскоре и таскать будет нечего! — говаривал он и советовал за один раз больше чем на день добра не брать: одну ковригу хлеба, миску каши, жбанчик квасу. Не больше.

Амбарщик в этом вопросе никак не мог согласиться с гуменщиком, он, напротив, считал, что тащить надо как можно больше, иначе кто-нибудь другой опередит тебя и выметет все подчистую. Во избежание споров и ссоры с гуменщиком, который только вчера спас жизнь ему и его домочадцам, амбарщик решил обойтись без смородины. Он был уверен, что все удастся и так.

Нечистый явился по первому зову. Он хрюкал, как боров, распространяя вокруг себя жуткое зловоние, но амбарщика это не смутило. Он приветливо поздоровался с Нечистым.

— Здорово, амбарщик! — ухмыльнулся Старый черт. — Ты у меня прямо постоянный клиент! И что ты только с этими домовиками делаешь? Лопаешь, что ли? Ты лучше рыбу лови, все повкуснее будет!

— Шутить изволите, досточтимый господин Нечистый! — амбарщик махнул рукой. — Это бедность заставляет меня так часто обращаться к вам! О какой рыбе вы говорите? Да моя семья одной корой древесной да летучими мышами питается — все нищета наша!

— Не болтай! — отрезал Старый Нечистый. — Сил нет слушать твои враки. Мне прекрасно известно, что ты мужик жадный и бесстыжий. Но не мое это дело, все равно рано или поздно ты мне достанешься и будешь булькать в котле, как гороховый суп. Чем больше ты разжиреешь, тем наваристее будет супчик, так что мне твоя алчность только на пользу. На, капни-ка сюда своей кровушки, потом я твое имя запишу, уж и не упомню в который раз! — и по рукам.

— Так мой домовичок получит душу? — спросил амбарщик заискивающе.

— Уже есть! Давай кровь сюда!

— Позвольте мне, князь тьмы, самому записать свое имя, чтоб вам не утруждаться, — сказал амбарщик. Старый черт, не подозревая худого, отдал Оскару свою толстенную книгу, и амбарщик записал в нее большими буквами “ИИСУС ХРИСТОС”.

Нечистый прочел, вскричал страшным голосом, когтями впился себе в голову и, со страшным ревом поднявшись в воздух, вмиг исчез. Амбарщик, довольный, отправился домой.

Какое-то время на перекрестке царила тишина. Потом послышались шаги. Появился кубьяс.

Он изготовил своего домовика из снега. Сперва думал воспользоваться обычным строительным материалом: старыми метлами, шайками, навозными вилами, но когда представил себе, как такое страшилище из грязных вонючих веников несет в своих объятиях барышню его мечты, отказался от первоначальной мысли. И тогда Ханс решил изготовить домовика из доселе невиданного материала — из белейшего чистейшего снега.

Он принялся лепить снеговика —

круглого и приветливого на вид, напялил ему на голову собственную шляпу, вместо глаз вставил черные угольки. Нос он не стал делать из длинной и простецкой морковки, а вылепил и его из снега, по возможности похожий на человеческий. Он слепил снеговику надежные руки, чтобы барышне было уютно в них, выцарапал под носом полоску рта, чтобы домовик мог говорить. Слепив снеговика, кубьяс отправился на поиски Старого Нечистого.

В отличие от амбарщика он сходил к гуменщику за смородиной, и Сандер не отказал своему приятелю, потому как знал, что у Ханса уже с полгода как нет домовика, а одинокому мужику он завсегда пригодится: постирать, залатать одежду и, если надо, сгонять за чекушкой. Ханс не стал говорить, что сделал домовика вовсе не для того, чтобы тот портки ему стирал, а для иной надобности. Он взял ягоды, поблагодарил и пошел на перекресток.

Нечистый явился не сразу, Хансу пришлось несколько раз звать его. Он показался только спустя время — дрожал всем телом, под мышкой потрепанная, как осеннее дерево, книга, куда он записывал души. Нечистому пришлось вырвать испоганенную амбарщиком страницу, при этом его длиннющие когти разодрали драгоценную книгу в клочья. Он задыхался от ярости, в глазах его горел гнев, и не успел кубьяс изложить свою просьбу, как Старый Нечистый схватил его за шиворот и заорал:

— Ах ты, дрянь этакая, тоже заявился облапошить меня? И не надейся! На сей раз твои штучки не пройдут! Я твоему домовику душу вдохну, да только в обмен на твою кровь!

— Да, конечно, конечно, — пролепетал испуганный кубьяс. — Я сейчас накапаю! — и он стал искать в кармане ягоды. Но не успел он достать ягоды и выдавить из них красный сок, как Старый Нечистый вонзил коготь ему в плечо, и кубьяс вскрикнул от боли. Старый Нечистый вытащил коготь, на нем поблескивали капельки крови.

— Ну, теперь ты в моих руках! — с мрачным удовлетворением сказал он. — А вот и душенька твоего домовика, милок! В аду встретимся! — И со злорадным хохотом Старый Нечистый исчез, оставив кубьяса одного стоять на перекрестке, поглаживая ноющее плечо.

То, что Старому Нечистому удалось заполучить его настоящую кровь, конечно, плохо, но обычно и этой беды хитростью можно избежать, так что Ханс не очень-то и переживал. К тому же у него перед глазами стояло лицо барышни, которую снежный домовик принесет прямо в его избу, и она, словно звезда небесная, упадет в его постель. Ханс чуть не бегом бросился домой.

В воротах стоял снеговик и приветствовал Ханса низким поклоном.

— Будь здоров, хозяин! — сказал он. — И пусть будет благословен твой дом.

— Премного благодарен! — отвечал кубьяс. — У меня для тебя неотложная работа есть. — И он объяснил снеговику, что тому следует сделать.

Однако новый домовик с улыбкой покачал головой.

— Мне очень жаль огорчать тебя, хозяин, но дело в том, что мы, домовики, не можем таскать людей. Это нам не под силу. Без толку ты меня слепил, мне жаль, что я бессилен, потому что нет для меня ничего приятнее, чем свести два любящих сердца. Она очаровательна — твоя избранница?

Ханс был ужасно расстроен, прямо-таки в отчаянии, однако заметил, что снеговик говорит совсем не так, как обычные домовики, которых ему доводилось слышать.