Нож сновидений

Джордан Роберт

– Эта штука причиняет боль.

– Найнив уже говорила об этом, – нетерпеливо возразила Илэйн.

Авиенда смерила ее взглядом:

– Найнив ал’Мира не говорила о том, что можно определять меру боли, причиняемой каждым ударом, – но тут на сестру снова напали сомнения, и ее голос перестал быть таким уверенным. – В любом случае, мне кажется, что так можно сделать. Вероятно, один удар этим стержнем может ощущаться как один, а может – как сотня. Но это все только предположения, Илэйн. Всего лишь догадки.

– Продолжай, – подбодрила ее Илэйн. – Возможно, нам удастся отыскать какое-нибудь доказательство твоей правоты. А что думаешь об этом? – Она подхватила странной формы металлический

шлем. На него тончайшей гравировкой были нанесены диковинные угловатые узоры, сам он был слишком тонким, чтобы использовать в бою, однако весьма весомым, чего не скажешь на вид. Металл на ощупь казался не просто гладким, а даже скользким, словно смазанным маслом.

Авиенда неохотно отложила кинжал, повертела шлем руках, после чего положила его на стол и снова взялась за кинжал.

– Наверное, он позволяет управлять… каким-то устройством. Механизмом. – Она покачала головой, обернутой полотенцем. – Но вот как управлять или каким устройством – не знаю. Видишь? Я опять гадаю.

Илэйн не дала ей на этом закончить. Тер’ангриал за тер’ангриал ом проходил через руки Авиенды, она дотрагивалась до них, а иногда держала пару мгновений, и каждый раз у нее находился ответ. Каждый раз она высказывала его нерешительно, с постоянными оговорками, что это всего лишь предположение, но тем не менее это был ответ. Сестре казалось, что маленькая, судя по всему, костяная коробочка с откидной крышкой, испещренной волнистыми красными и зелеными полосами, содержит музыку – сотни мелодий, возможно тысячи. С тер’ангриал ом возможно все.

В конце концов, в хорошую музыкальную шкатулку встраивают валики для целой сотни мелодий, а некоторые могут играть весьма длинные мелодии одну за другой, причем без смены валика. Авиенда полагала, что плоская белая чаша, почти шаг в диаметре, помогает смотреть на вещи, которые находятся очень далеко, а высокая ваза, расписанная белыми и синими виноградными лозами – синими! – собирает воду из воздуха. Илэйн сначала решила, что это весьма бесполезное свойство, но Авиенда едва ли не гладила эту вазу, и, подумав, Илэйн сообразила, что в Пустыне подобная вещь будет очень кстати. Если она действительно работает так, как считает Авиенда. И если кто-то сможет выяснить, как заставить ее работать. Черно-белая статуэтка птицы с широкими крыльями, распростертыми в полете, предназначена для того, чтобы говорить с людьми на расстоянии. Для того же служит и голубая фигурка женщины – такая маленькая, что умещалась в ладони, – в наряде странного покроя. А также пять серег, шесть перстней и три браслета.

Илэйн уже было решила, что Авиенда сдалась и дает одинаковые ответы в надежде, что она прекратит спрашивать, но потом заметила, что голос сестры становился все увереннее, а не наоборот, и постоянные напоминания о том, что все это только догадки, стихли. Причем «предположения» с каждым разом становились все детальнее. Изогнутый, бесформенный черный жезл, толщиной с запястье – он казался металлическим, но один из его концов приспосабливался к любой руке, – вызывал у нее ассоциации с резкой металла или камня, только они не должны быть слишком толстыми. Ну или других материалов, не способных загореться. Стеклянная фигурка мужчины в фут высотой, с поднятой в предостерегающем жесте рукой, изгоняет вредителей, что, безусловно, может пригодиться, чтобы оградить Кэймлин от чумы, переносимой крысами и мухами. Каменный резной предмет размером с ладонь, испещренный глубокими синими завитками, – на ощупь, по крайней мере, он очень напоминал камень, хотя следов того, что этот узор на нем был вырезан,

не было, – служил для того, чтобы что-то выращивать. Причем не растения. В голове крутились какие-то мысли о дырах, которые на самом деле вовсе не дыры. И Авиенда считала, что для того, чтобы этим пользоваться, вовсе не обязательно уметь направлять. Нужно только спеть определенную песню! Некоторые тер’ангриал ы действительно работают просто так. Но вот чтобы петь?

Закончив застегивать платье Авиенды, Сефани увлеченно заслушивалась тем, что здесь говорилось, и ее глаза распахивались все шире и шире. Эссанде тоже внимала с интересом, слегка склонив голову, порой она удивленно ахала над новым открытием, но не покачивалась на носочках от восторга, как это делала Сефани.

– А вот это что такое, миледи? – выпалила младшая из служанок, когда Авиенда на секунду замолчала. Она указала на статуэтку толстого бородатого мужчины с веселой улыбкой, держащего перед собой книгу. Фигурка в два фута высотой была отлита из бронзы, потемневшей от времени, и оказалась достаточно тяжелой. – Когда я смотрю на него, миледи, мне тут же хочется улыбаться.

– И мне, Сефани Пелден, – ответила Авиенда, погладив бронзового человечка по голове. – Мы видим у него в руках лишь одну книгу, но внутри него их куда больше. В нем тысячи и тысячи книг.

Внезапно сестру окутало сияние саидар, и она коснулась бронзовой фигурки тонкими потоками Огня и Земли.

Сефани ойкнула, когда в воздухе над статуэткой показались два слова на Древнем Наречии, такие яркие, словно их напечатали хорошими чернилами. Некоторые буквы были написаны немного необычно, но слова читались без труда. Слова «Имсоэн» и «Ансоэн» парили в воздухе. Авиенда, кажется, изумилась не меньше служанки.

– Ну вот, полагаю, теперь у нас есть доказательство, – сказала Илэйн на удивление спокойно. На самом деле, сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. «Правда» и «Ложь», так можно перевести эти два слова. Или в некоторых контекстах они могут встретиться как «Реальность» и «Вымысел». Вот и доказательство. Илэйн запомнила место, где потоки Силы коснулись фигурки, – потом она самостоятельно сможет вернуться к исследованиям. – Однако не нужно было так рисковать. Это опасно.

Свечение вокруг Авиенды потухло.

– О Свет! – воскликнула она, заключая Илэйн в объятия, – я не подумала! У меня большой тох перед тобой! У меня и в мыслях не было причинить вред тебе или твоим детишкам! Ни за что!

– Мои малыши и я в порядке, – рассмеялась Илэйн, обнимая сестру. – Помнишь видение Мин?

По крайней мере, малыши точно вне опасности. До тех пор, пока не родятся. Так много младенцев умирает в первый год жизни. Мин сказала только, что они родятся здоровыми. Мин ничего не сказала и о том, будет ли Илэйн выжжена и сможет ли снова направлять, но сейчас не время обсуждать это с сестрой, тем более что она и так чувствует себя виноватой.

– Ни о каком тохе не может быть и речи… Я вовсе не это имела в виду. Ты могла убить или выжечь себя.

Авиенда замерла, пристально глядя в глаза Илэйн. Видимо, что-то, что она прочла там, убедило ее, потому что улыбка вновь тронула ее губы:

– Но мне все-таки удалось заставить это заработать. Возможно, я могу заняться их изучением. Под твоим чутким руководством – так это будет куда безопаснее. Пройдут месяцы прежде, чем ты сама снова сможешь заниматься этим.

– У тебя совсем нет времени, Авиенда, – послышался женский голос от дверей. – Мы уходим. Надеюсь, ты еще не слишком привыкла к шелкам. Я вижу тебя, Илэйн.