Ножи. Солдатик (сборник)

Копейкина Найля Гумяровна

* * *

Обыкновенно Катя приходила к родителям часам к двум, к обеду, но сегодня она пришла раньше, чем даже напугала Веру Станиславовну.

– Катенька, ты чего так рано? – с беспокойством спросила мать. – Что-нибудь стряслось?

– Мам, – укоризненно ответила дочь, – ну почему уж сразу стряслось? Так, зашла поболтать, узнать, как у вас дела. Следователь у вас был?

– Да, заходил, – брезгливо поморщившись и иронично поджав губы, ответила Вера Станиславовна, – спрашивал всякую чушь. Думаю, они никого не найдут, мне этот майор показался

каким-то тормозным. Да и чему удивляться, кто за такие деньги будет работать у них?

– Мам, ты сказала майор, а разве у тебя был не коренастый такой в черной футболке?

– Да.

– Так он же не майор, а капитан.

– А какая разница, – Вера Станиславовна презрительно махнула полной рукой, на трёх пальцах которой пестрели дорогие перстни, – ты понимаешь, Катен, он же идиот, – слово «идиот» было произнесено с особым ударением, при этом рука женщины с вытянутым немного корявым то ли от старости, то ли от ревматизма указательным пальцем сделала резкий рывок вверх и вперёд, – спрашивал, где были мы с отцом утром, когда в неё кидали ножом. Маразм какой-то! – Весь облик Веры Станиславовны выражал негодование: глаза некрасиво выпучены, плечи нервно подёргиваются, голова мелко трясётся, руки с нелепо растопыренными полными пальцами разведены в стороны. – Эта Кларка со своим скверным характером ввязалась в какую-то темную историю, а мы – страдай. Я думаю, тут что-нибудь связано с профессором. – И снова рука её с вытянутым указательным пальцем сделала такой же рывок.

«Господи, как мать подурнела, ей не идут отрицательные эмоции», – подумала Катя, но словами поддержала мать, она тоже находила капитана Кудинова неприятным типом. За обедом дочь и мать снова заговорили о трагедии. Катя высказала предположение о том, что убийцей могла быть и соседка профессора, влюбленная в него, она даже припомнила случай из криминальной хроники, показанной по телевизору, когда женщина, влюблённая в мужчину, убила свою соперницу молотком. Потом Катя перешла к разговору о самом профессоре и поведала матери, что он и сам ей кажется странным. Две его девушки умерли при странных обстоятельствах.

– Какие две?

– О Людмиле-альпинистке, которая, якобы, сорвалась со скалы, ты слышала, да? А ведь в прошлом году у него, оказывается, была ещё девушка, которая тоже почему-то умерла. И никто даже не знает истинной причины её смерти.

– Да ты что? – воскликнула Вера Станиславовна. Всё её тело напряглось и подалось вперёд, на лице были написаны удивление, осуждение, заинтересованность и восторг. – Это тебе Жорик сказал?

– Нет, соседка Лени по даче. Жорик даже не знал об этом, представляешь, какой этот Леня скрытный.

По лицу Веры Станиславовны было очевидно, что её воображение интенсивно работает, что она тонет в догадках.

– Кать, а может он на них испытывает свой биологический препарат? – наконец высказала она своё предположение.

– Мам, – Катя осуждающе взглянула на мать, – ну откуда мне знать.

– Так девушка умерла, а что же родственники?

– Говорят, она была сиротой.

– Так, так, так, так – глаза Веры Станиславовны сузились. – Сиротой. А может, он

теперь и Клару-то пытался убить. Тут что-то не чисто. Знаешь, мне сразу он показался подозрительным, я на прошлой неделе ещё отцу пыталась это объяснить. Опыты на людях! Да он же в два счёта всё состояние спустит. Наверное, и первая-то его женщина не со скалы сорвалась.

– Ну, мам, это уж ты зря. Он странный конечно, и опыты его… Но я не думаю, что это он пытается убить Клару. Зачем ему это, посуди сама.

– А может, она что-то узнала о его опытах. Может, он и на ней их проводит. Ты ничего странного в ней не замечала?

– Да вроде нет, ты же знаешь, она всегда у нас странная.

– А ты сказала об этом следователю?

– Нет, – Катя беспечно пожала плечиком. – А зачем? Он же не спрашивал. Думаю, Леня и сам им расскажет.

– Конечно, расскажет! Это же очень важно. – Вера Станиславовна вскочила со стула, быстро прошла, чуть ли не пробежала несколько шагов до буфета, развернулась, вернулась к столу и плюхнулась на стул.

– Катя, ты бы к ним не ходила, этот профессор может и тебе что-нибудь подсыпать. Может, он вообще женоненавистник, ты видела, как он с нами разговаривал… – Вера Станиславовна ещё много говорила и немного досадовала на дочь, за то, что та не поддерживала её разговора, а как будто даже наоборот, а, закончив трапезу, вообще куда-то спешно засобиралась. Мать пыталась остановить её, но это оказалось бесполезным. Минуты же через две Катя вернулась.

– Мам, там в почтовом ящике у вас что-то лежит.

– Ну и пусть лежит, отец вечером вынет.

– Нет, давай ключ, я выну. Это, похоже, письмо.

– И ты за этим вернулась? Пусть…

– Ты не понимаешь, сейчас всё важно. Может, это что-нибудь по покушению.

– Да? – взволнованно переспросила Вера Станиславовна и поспешила за ключом. Через некоторое время Катя принесла белый конверт, осторожно придерживая его за края. На конверте был адрес получателя – адрес Бычковых, и получателем числились Бычковы, а вот адрес отправителя не значился.

– Ты что боишься его нормально взять?

– Следы.

– А, вот ножницы.

Женщины осторожно вскрыли конверт. На белом листе формата конверта было отпечатано на компьютере «Ножи с каплей ищите на даче профессора». На лице Веры Станиславовны смешались озабоченность, торжество и ужас.

– Вот! Что я говорила! А вы с отцом не слушаете меня. Катя, что делать?

– Не знаю, может это враньё. Но всё равно надо это отнести к следователю.

– Ты отнесешь?

– Нет, мам, думаю, это лучше сделать тебе, письмо то всё-таки в вашем ящике лежало.

Вера Станиславовна потянулась за листком, но Катя её остановила:

– Мам, мам, не трогай. Там же, может, оставлены следы.

– Ой, я все забываю.

– Женщины осторожно с помощью пинцета упаковали письмо в конверт и поместили его в чистый целлофановый пакет.

– Мам, может письмо показать папе?

– Думаешь, надо ждать его? Нет, я лучше ему позвоню.

Юрий Владимирович тоже счёл нужным отнести конверт в милицию. Он обещал подъехать, чтоб отвезти жену в участок.