Нравственный образ истории

Михайлов Георгий

Пока шла борьба за Царьградский престол, уже в 1183 году сербский жупан Стефан Неманя с помощью венгров сумел добиться независимости. Затем от Византии отпала и Болгария. Исаак Ангел предпринял военные походы против болгар, но потерпел неудачи (1186-1187гг.). А вскоре (5 июля 1185 года) близ города Тивериады (у Галилейского озера, по водам которого ходил Господь Иисус Христос) решилась участь Иерусалимского королевства. Не без измены многих западных князей (какая уж тут честь!) войско крестоносцев было уничтожено магометанами. Сам король и князь Антиохийский попали в плен к султану Саладину; 2 октября сдался город Иерусалим. Саладин даровал его жителям жизнь и свободу за выкуп: 10 золотых монет с мужчины, 5 - с женщины, 2 - с ребёнка. Весть о случившемся дошла до Европы в 1188 г. И там сразу же стали готовиться к

третьему крестовому походу.

Германский император Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II Август и знаменитый Ричард Львиное Сердце (король Англии) возглавили этот последний поход католиков в Святую Землю. Поход столь же нелепый и тщетный, как и второй. Пути немцев и французов с англичанами вновь разошлись. Барбаросса двигался через Болгарию, Византию и далее азиатским берегом. Филипп Август и Ричард на кораблях из Италии плыли по Средиземному морю. Пребывание Фридриха I на Балканах побудило болгар и сербов к военным действиям против Византии. Но сам, подстрекавший их, германский император не выступил в роли союзника славян. Он надеялся стравить их с греками и ослабить, потому выжидал, хотя соблазн овладеть Царьградом был для него велик. Только план Барбароссы не осуществился. Форсировав Босфор на греческих кораблях, Фридрих I прошёл Малую Азию, а в Киликии (на родине Апостола Павла), переправляясь через реку Салеф, он неожиданно утонул. Бурный поток увлёк старого вояку, помощь подоспела слишком поздно. Часть войска Барбароссы вернулась в Европу морским путём, остальные немцы в жалком виде, под предводительством герцога Швабского, прибыли в Антиохию. Осенью 1190 года они соединились с войсками французов и англичан, осаждавших город Акру.

Осада Акры затянулась и практически поглотила весь третий поход. В июле 1191 года мусульмане сдались крестоносцам, Саладин обещал уступить им Иерусалим и выдал под это две тысячи заложников, но рыцари, заняв Акру, не смогли поделить власть. Ричард сначала поссорился с немцами, затем с королём французским. Раздражённый Филипп Август покинул Палестину и отправился домой. Соотношение сил сразу изменилось. Ричард с его «львиным сердцем» не осознал того, что произошло. Зато умный Саладин понял отлично и немедленно отказался от прежних договоров. Англичане в ярости перебили всех заложников, но ничего не добились этим, а только вызвали ненависть мусульман. Победить крестоносцы ещё могли, совершив внезапную атаку на Иерусалим. Однако храбрый Ричард проявил странную нерешительность. Современники даже обвиняли его в измене и предательстве. В мечтательном самообмане английский король предложил Саладину соединиться узами родства, выдав свою сестру Иоанну за брата Саладина Малек-Аделя. После чего первого сентября 1192 г. Ричард заключил договор с Саладином, по которому за крестоносцами осталась небольшая береговая полоса от Яффы до Тира, а Иерусалим, Св. Крест и Гроб Господень снова отошли к мусульманам. И более за эти святыни рыцарство не сражалось.

Филипп Август начал войну против Англии. Ричард поспешил домой, но в Европе его сторожили на всех пристанях. Недалеко от Вены его схватили и продержали в заключении два года, пока угрозами папы он не был освобождён.

Так после громадных жертв (до полумиллиона крестоносцев) за целый век Запад по существу ничего не добился. Мусульмане глумились над Христианами, и европейцы всё более укреплялись во мнении, что причиною их неудач служит Византия. Царьградский двор ловко маневрировал между исламским и латинским сообществами, приобретая земли, а зависть католиков, усугублённая религиозной ревностью, тем временем росла.

В январе 1198 года на папский престол в Риме вступил Иннокентий III. Это был один из выдающихся умов, когда-либо руководивших церковной политикой Запада, но выдающийся также и коварством. Он стал возбудителем и душой четвёртого крестового похода.

Объявив, что новый поток крестоносцев нужно направить не в Палестину, а в Египет, откуда мусульманство черпало силы для борьбы, Иннокентий III тайно задумал захватить Константинополь. Посадить в Православной столице своего латинского «патриарха» и своего «императора» было давнишней мечтой папистов. И теперь, под началом лукавого папы, эту мечту взялись осуществить ещё более лукавые венецианцы. Скрывая истинные цели будущего похода, Венецианский дож финансировал

его подготовку в надежде использовать мужество графов Шампани и Фландрии. Королям Ричарду и Филиппу Августу было не до того, они воевали меж собой, но оставался ещё германский король Филипп Швабский, у которого с правящим императором Византии были свои семейные счёты.

Дело в том, что в Царьграде (1195 г.) произошёл очередной переворот: «Царь Исаак Ангел, - пишет Ф.И.Успенский, - был свергнут с престола своим братом Алексеем, который под именем Алексея III занимал трон во время четвёртого крестового похода. Беспощадно ослепив низверженного царя, он держал Исаака в заключении вместе с его сыном, царевичем Алексеем. Константинопольские события не могли остаться безразличными для Филиппа [Швабского], в особенности для супруги его, дочери Исаака Ангела... Слепой Исаак возлагал теперь все упования на свою дочь... он просил... чтоб она отомстила дяде за обиду... и явно намекал, что царская власть принадлежит её мужу».

Филипп ещё раздумывал над намёками тестя, когда в 1201 году к нему явился бежавший из заточения царевич Алексей. Деньги, посланные сестрой на подкуп византийской стражи, и участие итальянских купцов помогли наследнику престола добраться до Западной Европы, и той же осенью он был представлен папе Иннокентию.

Ещё целый год никому не сообщалось о тайных планах свержения Алексея III. Переговоры между папой и Филиппом Швабским вёл итальянский маркграф Бонифатий Монферратский, который непосредственно руководил подготовкой военной кампании.

В августе 1202 года Бонифатий прибыл в Венецию, где окончательно было решено вести войско не в Египет, а на Царьград, хотя план похода по-прежнему держался в секрете. Венецианский дож Дандоло отнёсся к готовящейся гнусности с присущей ему коммерческой хваткой. За провоз крестоносцев на кораблях и за прочие расходы на осаду Константинополя Венеция намеревалась получить компенсацию с изрядной прибылью. Интересы немецкого короля соединились с видами Венецианской республики, которая по предложению дожа «соглашалась» получить свою долю награбленного натурой. А в качестве аванса крестоносцы должны были разграбить Далматинский город Зару на Адриатическом побережье. Зара подчинялась Венгерскому королю и была Христианским городом (населённым, по всей вероятности, православными сербами или словенцами). Однако, являясь торговым конкурентом Венеции, она мешала её обогащению. Рыцари же, став наёмниками купцов, обязывались исполнять их волю.

Объявить крестоносцам прямо, что они едут грабить Христиан, было по меньшей мере неприлично: многие дворяне ещё дорожили своей рыцарской честью. Поэтому, посадив войско на суда в октябре 1202 года, венецианцы возили его по морю целый месяц, словно плыли в Египет. А потом этих «странников» - голодных, озлобленных, вооружённых - бросили на то, что повстречалось им в пути. Зара была разграблена так, как не грабили прежде и мусульманских городов. Её жителей убивали, насиловали, продавали в рабство. И там же, в 1203 году, как преступникам, повязанным кровью, крестоносцам открыли подлинную цель их похода.

До этого в боях за Гроб Господень ополчение Запада платило человеческими жизнями. Теперь цена завоеваний перешла в область духовно-нравственную. Совесть рыцарства подверглась тяжкому испытанию, и папа спешил её успокоить. Сделав вид, что он ничего не знал, Иннокентий III написал из Рима: «Увещеваем вас и просим не разорять больше Зары. В противном случае вы подлежите отлучению от церкви». Вслед за этим, словно испугавшись собственной «строгости», папа исправил своё первое послание: «Слышал я, что вы поражены угрозой отлучения... но я дал приказ находящимся в лагере епископам освободить вас от анафемы, если искренне покаетесь». Таким образом, индульгенция (разрешение) на продолжение войны осталась в силе; руки грабителей были развязаны на будущее. А тем, кто всё-таки сомневался (в том числе многим баронам) организаторы похода представили царевича Алексея, обиженного его дядей-узурпатором, и напомнили о горькой участи законного императора Исаака Ангела, ослеплённого и томящегося в застенке. Это подействовало, тем паче, что царевич обещал крестоносцам денежные награды, намного превышавшие возможности его казны.