Нравственный образ истории

Михайлов Георгий

Противники его, конечно, обличали. Но «подобные обвинения, - возражает писательница В.А.Бубнова, - едва ли трогали Вассиана. Приверженный учению Нила, он наравне с остальным усвоил главное из проповеданного Преподобным, что "почва подвигов не плоть, а ум и сердце"; праведность не в отвержении ковша вина или куска белужины... но в тщании "соделовать совесть к лучшему"». Вот Вассиан и «соделовал свою совесть», защищая жидовствующих еретиков перед великим князем и обвиняя в «любостяжании» подвижников Волоцкого монастыря.

Иосифа князь-инок ненавидел с тех пор, как потерпела крах его придворная авантюра. Он, судя по всему, играл в интриге против Василия важнейшую

роль. Казни Вассиан избежал по заступничеству митрополита Симона, а пережив опалу в Кирилло-Белозерском монастыре, приобрёл авторитет, словно духовный старец. И не прошло десяти лет, как Вассиан возвратился в столицу.

Но каким же образом монах, столь непригодный к иноческому житию, сделался «любимым» учеником Нила Сорского? Историк И.Хрущёв считает: «Нил мог за то полюбить Патрикеева, что он, по своему умственному развитию, понимал глубокомысленного Нила. И он действительно понял своего наставника, когда впоследствии явился защитником его мнений [об упразднении монастырского землевладения]. Это-то взаимное понимание [по мнению И.Хрущёва] и объясняет связь между воспитанником горы Афонской, основателем скитского жития на Руси, и монахом, не сумевшим схоронить под мантиею и куколем ни своих политических симпатий и антипатий, ни заносчивости боярина... Возвращённый в Москву державным родственником своим [Василием III], он [Вассиан] принёс с собой вражду к Иосифу за беспощадный его приговор над еретиками».

Хотя Иосиф Волоцкий никого не приговаривал (это было соборным делом), он действительно добился осуждения жидовствующих и разгрома их секты. Причём для пользы самих же осуждённых. Ведь у искренно раскаявшихся перед казнью сатанистов, по мнению большинства Святых Отцов, сохраняется надежда получить прощение на Страшном Суде; тогда как злодеям, избежавшим кары или освободившимся ценою ложного покаяния, уготована вечная мука. Впрочем, об искренно раскаявшихся еретиках исторических сведений не сохранилось. А вот Святому Иосифу в борьбе с сектой пришлось вынести многие скорби.

БОЖИЕ ДЕЛО

«Яко возревновах на беззаконныя»

(Пс.72,3).

На третье лето своего великого княжения (пока лишь в Новгороде и Пскове) Василий Иоаннович был пожалован отцом в полную меру, то есть стал великим князем Владимирским, Московским и всея Руси. С 1502 года он, Василий III, сделался полновластным соправителем отца. Государь Иоанн вручил сыну бразды правления, но и сам не оставил престола. Пока были силы, он правил, как и прежде.

Время было напряжённое. Бояр, отличившихся в Литовской войне, которая близилась к концу, полагалось награждать поместьями, а земель для раздачи не хватало. Иоанн Васильевич уже конфисковал усадьбы изменников, урезал вотчины мятежных в прошлом новгородцев, однако этим потребности не исчерпывались. Пока трон окружала партия еретиков, земельная проблема не казалась такой сложной. Недруги Святителя Геннадия упорно направляли взоры Государя на архиепископские земли Новгородской епархии, куда входили и владения Волоцкой обители. По мнению Феодора Курицина, монастырские угодья следовало отбирать в казну как излишки, ненужные монахам. Это впоследствии проделали Пётр I и Екатерина II. Но двумя веками раньше на Святой Руси такое предприятие сочли бы не иначе, как святотатством. Потому без согласия всей Церкви пойти на ограбление монастырей не мог ни один великий князь.

Иоанну III, конечно, запали в ум нашёптывания Курицина. Кое-какая логика в них была, и Государь их помнил. Пополнение казны монастырской землёю представлялось весьма заманчивым. Однако без санкции митрополита, без соборного решения Иоанн Васильевич не хотел затевать изъятие церковных вотчин. Для Собора же ему необходимы были авторитетные единомышленники из числа духовенства. И таковые нашлись в Белозерском «Заволжье», где многие иноки разделяли идеи Нила Сорского.

Старец Паисий (Ярославов) из Кириллова монастыря, которого прочили в архимандриты Троице-Сергиевой

Лавры, и сам Преподобный Нил одобряли намерение великого князя. И они выступили с инициативой Собора. «Заволжцы» не видели смысла в церковном землевладении, хотя сами в основном были выходцами из общежительных монастырей, и почти ничего не знали о ереси жидовствующих. Нил Сорский даже выступал потом в защиту еретиков, протестуя против их казни. Но это случилось позже. А тогда, около 1500 г., когда сосланный на Белозеро князь-инок Вассиан Косой (Патрикеев) оказался невольно в числе Ниловых учеников, вопрос о ереси ещё не поднимался.

Трудно сказать, успел ли Вассиан принять участие в прениях 1500 г. О том Соборе сведений почти не сохранилось. Лишь известно, что от имени митрополита Симона, епископов и клира там выступал дьяк Леваш. Он убедительно доказал присутствующим законность монастырского землевладения, после чего Собор большинством голосов родтвердил необоснованность претензий Государя, и церковные имущества остались неприкосновенными.

Великий князь был, разумеется, недоволен этим. Он стал искать людей, способных заново поднять вопрос, чтобы добиться хоть частичного его решения. Земель для раздачи боярам по-прежнему недоставало. И здесь Государю требовались не смиренные старцы, сами по себе считавшие, что «иноком не должно сел имети», а некто более энергичный и менее щепетильный в выборе средств для достижения поставленной цели. Вот тут-то и пригодились незаурядные способности князя-инока. Опальное жительство в Кирилло-Белозерской обители претило Вассиану, несмотря на все удобства, которыми он был там окружён. Деятельный сродник Государев всеми силами рвался обратно в Москву, а это требовалось ещё заслужить.

Земельный вопрос уже прямо не мог стать предметом нового Собора, нужен был иной повод. Вассиан начал подыскивать его и нашёл. Во избежание нарушений Устава Церкви, овдовевшим священникам не позволялось служить Литургию. Их подозревали в возможном несоблюдении безбрачного целомудрия - при том, что жениться вторично они не имели права. Недовольных этим оставалось много. Вдовцы хотели служить, совершать Литургию и требы, и многие - наверно, большинство - были действительно благоговейны. Но Устав того не позволял. Вассиан ухватился за повод и вместе со вдовым отцом Георгием Скрипицею возбудил полемику об изменении Устава. Дело дошло до предсоборных прений, а затем по вопросу «О вдовых попах» и Собор назначили. Под шумок Вассиан внёс в повестку Собора вопрос о церковном землевладении. Государь поддержал его. Спорить с великим князем никто не посмел.

Настало лето 1503-е. Война окончилась, Собор начался, компания «конфискаторов» под личиной «нестяжательства» готовилась взять реванш и, возможно, достигла бы успеха. Но на сей раз в Москву прибыл Иосиф Волоцкий. Митрополит Симон пригласил его, как ведущего богослова того времени. Пригласил не без оглядки на мнение высшей власти. Старший Государь не возражал, а младший, Василий III, даже способствовал тому, ибо явно благоволил Иосифу. Будучи ещё в опале, Василий вместе с матерью своей, Софьей, и ближними боярами поддерживали связь с Волоцким игуменом, так как сами были ревнителями веры. Возвратившись из ссылки, князь Василий не забыл духовных наставлений Преподобного и, придя к власти, теперь всячески старался ему помочь. Иосиф же нуждался в одном - в праве открыто высказаться против по-прежнему влиятельной секты жидовствующих.

Если отчасти еретики пострадали при разгоне придворной боярской партии, то в числе думных дьяков, богатых купцов и дворянства помельче, а главное, среди монашества и духовенства еретическая сеть держалась прочно и пустила глубокие корни. Чего стоил один лишь Юрьев монастырь в Новгороде, куда Феодор Курицин, раздосадованный падением митрополита Зосимы (1494 г.), внедрил «своего» архимандрита Кассиана. Уже близилось десятилетие, как под началом Кассиана обитель, превращенная жидовствующими в «разбойничий вертеп», досаждала Святителю Новгородскому Геннадию, и поделать с этим он ничего не мог. В Москве еретик Кассиан продолжал находить сильную поддержку.