Ну и наломали вы дров, инспектор
Шрифт:
Певичка надтреснутым голосом тянула песенку о горькой любви к моряку, который то отчаливает, то причаливает, то снова отчаливает. Крис спросил себя, что почувствовала бы Джойс, приведи ее кто-нибудь в подобное место. Наверняка вся эта вульгарная роскошь, бесстыдно выставляемая напоказ и столь далекая от ее школы в Уотфорде, глубоко шокировала бы молодую женщину. Инспектор мысленно сравнил Джойс с Барбарой — безусловно в пользу первой. Криса всегда удивляло, что люди получают удовольствие, убивая время в заведениях такого рода. Да женись
Девицу, плачущую по моряку, сменил певец-негр, а потом какой-то лысый тип рассказывал скабрезные анекдоты, смешившие всех, кроме Мортлока. Полицейскому так претило это нагло заявившее о себе бесстыдство, что он мысленно клеймил как сообщника преступления каждого, кто смеялся. Около полуночи Лейк подошел к Крису, сказал, что мистер Дэвис вернулся и, узнав о присутствии инспектора, согласился принять его в своем кабинете. В слово «согласился» валлиец вложил все презрение, на какое только был способен. Мортлок принял вызов.
— Твой хозяин, мой мальчик, не волен соглашаться или не соглашаться. Я хочу его видеть, и точка.
— Он у себя.
— Может, и не надолго. Ну-ка, живо, показывай дорогу!
Кабинет Мелвина Дэвиса походил на все кабинеты деловых людей города: элегантный, обставленный дорогой мебелью, глубокими креслами, с вазой цветов на камине. Дэвис встретил Мортлока, разыгрывая радушие:
— Вот уж не ждал! И подумать не мог, что вы так быстро откликнетесь на мое приглашение! Простите, не сразу вас принял — только что вернулся из поездки в провинцию.
— Из Харрогита?
Мелвин побледнел.
— Почему вы мне говорите о Харрогите?
— А почему бы и нет?
Тон Дэвиса изменился.
— Лейк сказал мне, как вы с ним обошлись. Барбара тоже — вы ведь разговаривали с ней не слишком любезно. Так зачем вы пришли ко мне, инспектор?
— Повидаться.
— Я перед вами. Что дальше?
— Вы знакомы с миссис Гендерсон?
— Какой еще Гендерсон?
— Она живет в Уотфорде.
— В Уотфорде? Никогда там не бывал, разве что проездом.
— Вам не нравится это место?
— Не особенно.
— И с каких же пор?
— Не понял.
— Поясняю: вам не нравится Уотфорд, с тех пор как вы убили там Ларри Гендерсона.
Мелвин разинул рот, и его сигара покатилась на пол. Инспектору пришлось признать про себя, что разыграл удивление Дэвис превосходно, однако он счел своим долгом подчеркнуть, как мало значения придает всяким дешевым трюкам:
— Осторожнее, Дэвис… поднимите сигару, ваш прекрасный ковер загорится.
Но Дэвису было наплевать и на сигару, и на ковер, и на все на свете. Опершись обеими руками на стол, он медленно поднялся и пробормотал:
— Я что-то не врубился. Ну-ка, повторите!
— Я спросил вас: вам не нравится Уотфорд, с тех пор
Хозяин «Роуг'с мач» глубоко вздохнул.
— Понятно, — глухо заметил он. — Вы обвиняете меня в убийстве какого-то типа, о котором я слыхом не слыхивал?
— Именно.
— Если хотите знать мое мнение, инспектор, так вы — последний негодяй. Убирайтесь отсюда немедленно, иначе получите по заслугам.
— Это было бы признанием…
— Да в чем?
— Ну как же, в совершенном преступлении.
Мелвин сжал кулаки, зажмурился и пробормотал: «Я как будто не пил сегодня больше обычного», — но, не выдержав, все же взорвался:
— Что за чепуха! Один из нас спятил, что ли? И какого типа я, по-вашему, пришил?
— Свидетеля.
— Свидетеля чего?
— Того, что вы задавили на улице женщину с ребенком и смылись.
Человек искушенный, Крис не мог не воздать должное необычайной ловкости, с какой Мелвин изображал порядочного человека, возмущенного ложными обвинениями. Последний смотрел на полицейского с не меньшим любопытством, чем, скажем, палеонтолог, встретивший на Пикадилли динозавра.
— Короче говоря, по-вашему, я своего рода Гитлер и развлекаюсь тем, что уничтожаю соотечественников? А мои охотничьи угодья — Харрогит и Уотфорд? Либо вы насмехаетесь надо мной (хотя и не похожи на любителя розыгрышей), либо действительно так думаете. Тогда объяснение одно — вы в доску пьяны! Нет, не в доску — в стельку, вусмерть!
— Ошибаетесь, Дэвис, я не шутник и не пьяница.
— Да не можете же вы на трезвую голову нести такую чушь?
— Знай вы меня получше, Мелвин Дэвис, сразу бы поняли: ваша система защиты — просто ребячество. Я так же упрям, как вы прогнили. А этим немало сказано!
— Теперь вы меня оскорбляете!
— Трудно оскорбить такого, как вы!
Как ни хотел хозяин «Роуг'с мач» избежать скандала, всему есть предел.
— Я вас вышвырну отсюда, как последнего пьянчужку, приятель.
— Я не ваш приятель, Дэвис, а полицейский, и решил заставить вас заплатить наконец за все преступления!
— Опять за свое!
— Опять, и надолго. — Крис встал. — Вас ждет веревка, Дэвис.
— Ладно, приятель, ладно. А пока вам не худо бы вздремнуть.
— Нечего мне приказывать!
— Я здесь у себя дома, не забывайте об этом.
— Вы уйдете из него в наручниках!
— Хорошо, хорошо, но вы явно хватили через край, приятель.
В ответ доведенный до крайности Мортлок ударил его. Удар получился резким, и на секунду оглушил Мелвина. Инспектор прекрасно понимал — он совершил ошибку, но при всем желании не мог вызвать в душе и тени сожалений. Мортлоку казалось, что таким образом он хотя бы чуть-чуть отомстил не только за Гендерсона, но и за Джойс.
Вытирая окровавленные губы шелковым платком, Дэвис нажал на кнопку звонка, и Перри Сэдлер со Свэном Лейком тут же возникли в дверях.