Ну, ты, Генка, и попал... Том I
Шрифт:
Орёт оттуда: «Манечка, родненькая, спаси! Я тебе друго платье куплю, само шо ни на есть карсивешно, королеве под стать!» Манька стоит пень пнём, сама не помогат Егорше выбраться и других не подпускат. Тот: «Во дворе всё починю и в избе!» Манька — камень придорожный, стоит на месте.
А народ-то на эту спектаклю бесплатную собрался, хохочут все, пальцами показывают. «Век больше капельки вина в рот не возьму!» Все аж примолкли разом. А тут как раз и вы, Григорий Владимирович, об ту пору приехамши. Народ-то весь разбёгси, кто куда, и Манька, испугавшись, что его сиятельство Егоршу на свинью выменяет
Я дослушал эту смешную историю, похохотал вместе с Мариной. Вот и верь историкам, утверждающим, что женщины до революции бесправными были, мужьями битыми. Оказывается, и среди них находились всякие, были и такие, что сами мужей поколачивали. Особенно таких безродных да никчёмных.
Свою угрозу исполнять я не стал – Егорше и так знатно досталось от супружницы, да ещё и народ теперь на смех поднимет, вспоминая эту историю до самой старости. Но двоих мужиков заслал к нему во двор — вытаскивать-то мужика надобно, вызволять из беды неминучей. Вернее, вонючей.
Выдал я обеим девушкам вольные, они порадовались. Поделился, что и Прохоровой семье, И Афоне свободу подарил – они меня обе поддержали в правильном таком решении. Потом проверил, как садовник выполнил мои указания. Картошки ему хватило аж на три огромные клумбы. Теперь моя забота — проследить за тем, чтобы урожай вырастили и собрали правильно, а потом ещё и сохранили бы до весны. Слава Богу, пока ещё про колорадского жука здесь слыхом не слыхивали. Как, собственно, и вообще про Колорадо.
Пока совсем не завечерело, навестил я Прохора. Дела у него спорились, мужики уже вырыли яму поменьше, развели в ней землю с заквашенной травяной жижей, согнали баб и подростков, которые вымесили смесь ногами. Теперь артель занималась тем, что формовали кирпичи и выкладывали их на просушку в тенёчке. Через пару дней проверим первые образцы на прочность.
Прохор новость о вольной встретил радостно. Его родители даже пытались броситься на радостях мне в ноги, чуть удержал их от такого проявления восторга.
У Афони тоже были подвижки. Несколько букв он уже выточил, даже присоединил к кнопкам. Тут я велел ему просто надписывать буквы чернилами. Проблема была с движком бумаги, он как-то упустил этот момент. Переключатель с маленьких букв на заглавные тоже пока ещё был в планах.
И его я пытался порадовать вольной. Может быть, мужик и обрадовался, но внешне не выдал своих эмоций. Такие вот они, гении – для них идея главнее собственного благополучия.
После ужина мы с Маришей немного позанимались писательским творчеством, потом я отправился к себе в кабинет «почивать». Глафиру Марина решила разместить в своих покоях, чем та была чрезвычайно рада. Помощница по хозяйству и горничная сразу же распорядилась перетащить свою кровать в покои Марины.
Приезд родителей
К концу мая кирпичей было заготовлено как раз на один дом. По настоянию Мариши было решено заложить сначала здание для приюта. Она сама и план строения начертила, и размеры указала. Ну, настоящий архитектор.
Правда, Прохор, которого я пригласил в свой кабинет, внимательно рассмотревший чертежи, не
— Неча их делать такими большими, — сказал.
— И почему же? — взвилась обещавшая сидеть тихонько в уголочке Маринка. — Девочкам нужно много света. Ну да, я знаю, что чтобы отапливать дома с большими окнами требуется больше дров. Но это же не ваша забота, верно?
— Больше дров — это да. Но главное тут вовсе не это. Медведи — вот что главное.
— Медведи? — от удивления Маришка даже плюхнулась попой в стоящее около окна кресло
— А то вы ентого не знаете, — усмехнулся Прохор. — В лесах наших ентих зверюг полным полно. Летом-то их почти не видать — там у них и малины, и яблок, и грибов хватает под завязку. Да и зимой тишина — спят они по берлогам, окромя, ежели шатунов. А вот по весне… Тута от них бед может бывает много. С голодухи они человека боятся перестают, могут и в дом влезть. А ежели злой какой зверь попадётся, то и человека задерёт, попадись тот ему.
— И что, маленькие окошечки спасают от медведей?
— Конечно, спасают. Медведь — он же большой, в маленькое оконце не пролезет. Потому просто потопчется круг дома, поймёт, что влезть у него никак не получится — и утопает взад в свой лес, — усмехнулся Прохор.
Маринка промолчала.
— Так, понятно. Уменьшаем размеры окон, Прохор. Ты в этом деле больше знаешь, чем мы, люди городские, тебе и каты в руки, — подвёл я итог переговоров.
Часть артельщиков мы с Прохором перевели на строительство. Он и возглавил бригаду. Вместо него руководить производством кирпичей поставили его старшего сына, пятнадцатилетнего парня Алексея. Этот мужичок пошёл в отца: был таким же хозяйственным, хватким, серьёзным.
Афанасий довёл до ума водонапорный насос. Теперь воду не нужно было таскать бадейками, а надо было просто качать, нажимая на рычаг. Получилось что-то наподобие колонок, которые я помнил по своему детству — такие встречались даже в городах на окраинах, где стояли частные деревянные домишки. Изобретение удобное, особенно когда воды требовалось больше, чем одно ведро в сутки.
Вторым его изобретением было приспособление для формовки кирпичей. Афоня так механизировал этот процесс, что для работы достаточно было пары наблюдателей. Справиться с агрегатом теперь могли двое. И не обязательно на формовке кирпичей нужны были мужики: даже женщине или подростку вполне по плечу была такая работа.
Первый устанавливал на транспортерную ленту пустую открытую форму, нажимал на рычаг. Из жёлоба в форму засыпалась земляная смесь, опускался поршень, трамбуя массу. Снова нажим — вторая часть массы засыпалась в форму и трамбовалась. Затем ногой надо было нажать другой рычаг, чтобы транспортерная лента сдвинулась немного. Вручную устанавливалась следующая форма и алгоритм повторялся.
Наполненная форма, дойдя до края транспортера, переворачивалась. Тут её встречал второй работник освобождал кирпичи и устанавливал их на бочок для просушки. Процесс снова повторялся. Конечно, можно было бы и далее механизировать процесс, но у Афони были в разработке более неотложные проекты, да и полностью освобождать народ от физического участия в труде пока не входило в наши планы.