Нукер Тамерлана

Кулаков Олег

– Здесь так здесь, – пожал плечами торговец. – Сейчас принесу доску. И кошму – не сидеть же на земле.

– Холодной воды принеси и тряпку какую-нибудь, – сказал Дмитрий.

– Зачем? – удивился Джафар.

– Ей на синяк приложить, – Дмитрий кивнул на девочку.

– И так заживет…

– Принеси.

Джафар издал невразумительное негодующее восклицание и, переваливаясь, удалился.

Дмитрий вновь опустился на землю возле девочки. Она так и продолжала сидеть на корточках, вжав лицо в колени.

Конечно, Джафар согласился приглядывать за девчонкой не за ее красивые глаза: Дмитрий заплатил,

причем дорого: в волчьей шкуре, служившей Мансуру постелью, он обнаружил потайной карман, а в нем заначку – с десяток золотых перстней, украшенных довольно крупными самоцветами.

Джафар очень удивился, когда Дмитрий появился у него с девчонкой и со своим предложением. Но сразу согласился, едва увидев аванс – два перстня из “наследства”. Дмитрий пообещал торговцу, что тот получит в двадцать раз больше, если возьмет девчонку и сохранит ее для него. И поставил условия: девчонку не шпынять, в работу не впрягать, хорошо кормить. Ну и следить, чтобы не удрала.

Джафар, громко сетуя о гибели ун-баши, – ах, какой хороший человек был, пусть неверный, но хороший! – быстренько припрятал перстни. И выжидательно взглянул на Дмитрия: еще что-нибудь? А тот увидел в кибитке шахматную доску с резными деревянными фигурками. И показал на нее.

– Эту не продам, – сказал торговец. – Моя. Возьми другую.

– Сыграем? – предложил Дмитрий.

– Ты играешь в шатрандж, Гуль? – удивился Джафар.

– Да.

Шахматную доску в лагере ему приходилось видеть частенько. Шахматы здесь были вторым из любимых способов проведения досуга после игры в кости. Наблюдая за игрой, Дмитрий быстро уяснил разницу в правилах: ферзь ходит только на соседнее по диагонали поле, слон прыгает на третье поле и может перескакивать через фигуру, стоящую на пути. Остальные фигуры – как обычно. Мат, пат – проигрыш. И если отдать все фигуры, даже если твоя позиция сильнее, то тебе все равно амба. Кроме того, игра начиналась не с исходного порядка фигур, а с готовой дебютной позиции. Позиций – табий – он насчитал десятка полтора, но их могло быть и намного больше. Он запомнил с пяток начальных позиций и разыгрывал их сам с собой в уме: и отвлекает от лишних мыслей, и полезно.

В первый раз он, к немалому удовольствию торговца, проиграл две партии, но третью, последнюю, выиграл. Кривой играл неплохо – крепкий средний уровень; однако уровень Дмитрия был существенно выше – все-таки его учителем был гроссмейстер. Джафар так и остался в неведении, что Дмитрий просто-напросто сдал ему две игры. Да и выиграть постарался, растянув игру подольше, создав впечатление упорной борьбы и трудно доставшейся победы.

Джафар был несказанно удивлен – он рассчитывал на легкий выигрыш, а напоролся на “упорное сопротивление”. И сам предложил Дмитрию продолжать совместную игру. Что и требовалось: шахматисты, в каком бы времени ни жили, всегда представляют эдакое сообщество со своей сумасшедшинкой, а постоянный партнер – уже наполовину родственник; хороший приятель – уж точно.

Дмитрий не знал, какие цели преследует кривой маркитант, но своей он добился: немного чисто человеческих гарантий для девчонки. Плюс обещанная плата. Теперь можно быть за нее спокойным. Он не думал, что Джафар станет за его спиной вытворять что-нибудь с девчонкой, однако на всякий случай решил

вывести отношения с ним за грань простого договора. Оставляя у него девочку, Дмитрий сказал, что его десяток по-прежнему будет покупать снедь только у Джафара, чем окончательно завоевал расположение кривого маркитанта.

Джафар наконец-то появился из-за кибитки, неся на вытянутых руках шахматную доску. Следом семенила женщина с лицом, закрытым платком – лишь глаза поблескивали над краем. Дмитрий видел ее и раньше, но в подробности, кто она такая – жена маркитанта, а может, просто рабыня-наложница, – не вдавался. Он даже возраста ее не знал, поскольку ни разу не видел лица – только узкую щель между покрывалом на голове и платком, закрывающим лицо женщины.

Она несла два небольших кувшина и толстый, свернутый в рулон, войлок под мышкой. Когда Джафар остановился, женщина присела, поставила на землю кувшины и быстро раскатала войлочную подстилку. В подстилке оказались две деревянные чашки и подушка в виде валика. Женщина поставила их возле медного длинногорлого кумгана; второй был поменьше, глиняный, заткнутый куском белой тряпицы.

Джафар неторопливо опустился на кошму. Женщина подсунула ему под локоть подушку, налила из кумгана в чашки белого айрана и быстро ушла.

– Вот, – Джафар ткнул пальцем в кувшин с тряпочкой в горлышке. – Холодная вода и тряпка, как просил. А я пока фигуры расставлю.

Дмитрий выдернул тряпицу и смочил холодной водой.

– Эй, покупка, – позвал он девочку по-русски.

– Па-куп-ка… – повторил за его спиной торговец. – Ты решил ей дать такое имя? Что это значит на твоем языке?

– Что я ее купил, – ответил Дмитрий.

– Хорошо, – невесть с чем согласился Джафар.

Дмитрий отжал тряпицу и повернулся к девчонке. Та все еще не сменила позы. Тогда он положил ей большой палец на лоб и осторожно приподнял голову. Она смотрела на него сухими глазами обреченного на неволю животного. Он приложил тряпку к синяку, поднял ее руку и положил сверху на примочку.

– Держи так.

Поняла она его или нет, но тряпку на глазу придержала, по-прежнему глядя на него по-птичьи блестящим черным глазом.

– Молодец, – похвалил он.

– И чего ты с ней возишься? – пробурчал недовольный его медлительностью Джафар. – Была б красавица… Красивее девки купить не мог, а? Ты ж за нее и медного гроша не выручишь! Норов, как у ослицы, и зубы волчонка. Хочешь, покажу, какую отметину она мне оставила.

– Не надо, – отказался Дмитрий. – Я не продам ее, – добавил он, усаживаясь за доску напротив торговца. – Мне она нужна.

– Нужна? – изумился Джафар.

– Слушай, Джафар, – сказал Дмитрий, не обращая внимания на изумление торговца. – Сегодня пир вечером…

– Ага, – согласился торговец, потирая руки. – Начнется.

– Девчонку в кибитке спрячь.

– А что, дождь собирается? – Джафар прищурился на небо. – Да нет вроде…

– Спрячь.

– А… – на толстом лице Джафара появилось понимание. – Ты хотел ее в палатку взять, а я ей глаз подбил. Ну так для этого дела глаза не очень-то нужны, – торговец захихикал.

– Если ее кто тронет, – продолжал Дмитрий, пропустив мимо ушей смешки маркитанта, – я того убью.

Он произнес это спокойно, даже безразлично. Джафар подавился смехом.