Нулевая история
Шрифт:
ей. Затем дала ей чаевые.
Хайди пробилась сквозь бельевой ком и уселась на краю кровати. Натянула на себя
огромный хоккейный свитер, который как казалось Холлис, которая родилась без гена, который отвечает за пристрастия к командным видам спорта, принадлежал кому-то
довольно известному. Хайди определенно любила иметь дела со знаменитыми
спортсменами, только если они оказывались достаточно сумашедшими. Когда она
барабанила в Хефью, ее друзьями часто
и вроде бы с точки зрения общественности это было не так уж и плохо. Помнится
одного из них она даже вырубила первым же ударом на вечеринке перед вручением
Оскаров. Сейчас Холлис очень часто радовалась тому, что их карьера завершилась до
появления YouTube.
— У меня никогда ничего не будет с Гарретом, — сказала Хайди наливая себе
половину чашки кофе и выливая в нее остатки виски из графина.
— Ты думаешь Гаррет такая уж хорошая идея?
Хайди пожала плечами, которых почти не было видно в свитере.
— Ты же меня знаешь. Сейчас это пройдет и я стану хорошей и полгода буду пить
только минеральную воду. Вот что мне действительно сейчас нужно, так это
тренажерный зал. Настоящий. Кстати чем занимался Гаррет?
— Не знаю смогу ли я объяснить это? — сказала Холлис, наливая кофе и себе. — Но я
подписала очень жесткий договор на тему неразглашения.
— Подстава?
— Нет, — сказала Холлис, — просто кое-что, из того, что он делает, может привести к
нарушению законов. Ты знаешь Бэнкси, художника граффити?
— Ну?
— Бэнкси ему нравится. Он считает себя похожим на него. Они оба из Бристоля.
— Но он же не художник граффити.
— Мне кажется он считает что он художник, только без красок.
— Это как?
— История, — сказала Холлис.
Хайди выглядела убежденной.
— Он работал с неким пожилым человеком, человеком с большим количеством
ресурсов. Человек решал что надо сделать, как это должно быть сыграно, жесты, мимика, а Гаррет работал над тем, чтобы выполнить это наилучшим образом. И чтобы
при этом их не поймали. Старик играл некую роль драматурга, хотя иногда выступал и
как актер.
— Ну и в чем тут проблема?
— Жуть. Нельзя сказать что я не одобряю того, что они делали. Но это было
пострашнее чем Бигендовы штучки. Мне надо чтобы в мире была такая поверхность, которую видят все. Я не люблю ощущать что я каждый раз проваливаюсь куда-то еще.
Посмотри что с тобой случилось.
Хайди подцепила треугольный тост так, как будь-то им можно было зарезаться словно
лезвием. — Ты сказала что они не мошенники.
— Они нарушали закон, но мошенниками
заставляла их все время наживать себе врагов. Они приехали в Эл-Эй, там мы
встретились. Я начала писать книгу. Они вернулись в Европу. Я снова увидела его, когда приехала сюда чтобы подписать этот автоконтракт.
— У меня была доверенность. — Она откусила угол тоста и с сомнением принялась
жевать его.
— Я хотела быть здесь. — Холлис улыбнулась. — Затем он вернулся со мной в Нью-
Йорк. Он тогда не работал. А потом они принялись за старое. Это было начало выборов
Обамы. Они готовились что-то сделать.
— Что?
— Я не знаю. Даже если бы знала, я обещала не говорить. Я вообще была очень занята
книгой. Он почти не появлялся. А затем просто исчез.
— Ты скучаешь по нему?
Холлис пожала плечами.
— Тебе трудно угодить, ты знаешь об этом?
Холлис кивнула.
— Это надо делать жестче. — Хайди встала, дошла со своей чашкой кофе с виски до
ванны и выплеснула содержимое в раковину. Вернулась и налила себе кофе. —
Чувствуешь себя забытой?
— Определенно.
— Хреново, — сказала Хайди. — Позвони ему. Посмотри что произойдет. Пусть будет
что будет.
— Нет.
— Номер есть?
— На крайний случай.
— Какой еще крайний случай?
— Ну насколько я их знаю, они не оставят меня в беде в случае чего.
— Позвони все равно.
— Нет.
— Очень трогательно, — сказала Хайди. — Это что еще за херня? — Она смотрела в
ванную.
— Твой душ.
— Ты шутишь.
— В моем номере такой же, можешь посмотреть. Что в этих двух коробках? — Холлис
показала на коробки, которые она забрала у Роберта прошлой ночью, в надежде
сменить тему разговора. — Пара бетонных блоков?
— Урны, — ответила Хайди, — кремационные.
— Чьи?
— Джимми. — Джимми был басистом Хефью. — Никто не пришел забрать ее. Он
всегда говорил что хочет быть похоронен в Корнуэле, помнишь?
— Нет, — ответила Холлис. — Почему в Корнуэле?
— Бля, откуда я знаю. Может быть он считал что Корнуэл находится в прямо
противоположном Канзасу месте.
— Здесь нескоолько урн.
— Вторая моей матери.
— Твоей матери?
— Никак не соберусь что-нибудь с ними сделать. Они лежали в подвале, вместе с моим
гастрольным барахлом. Не могла же я оставить их там у придурка? Отвезу обоих в
Корнуэл. Джимми все-равно никогда не видел мою мать.
— Ну ладно, — Холлис не нашлась что еще здесь можно сказать.