Нулевой экземпляр. Часть 3. Путь без возврата
Шрифт:
– А чего сразу не ушла? Зачем нужны были все эти приключения – запирания дверей, отсутствие света и свисающие сверху призрачные петли?
– Хотела немного поиграть с тобой, – усмехнулась Катя.
– Так, а зачем убить-то хотела?
– Вадим, я судмедэксперт с огромным стажем работы. Я знаю, куда бить, чтоб просто ранить, притом не смертельно. И вообще, ты первый, кого я ударила клинком не по горлу. Обычно я туда целюсь.
– Вот ты маньячка. А зачем ты убила всю деревню? Чем тебе не понравились её жители?
–
– Необыкновенное совпадение, – ехидно подметил Вадим. – Ну а Слава? Чем он заслужил смерть?
– Так он был сыном одного человека из списка. Лаврин же тебе ещё в машине об этом говорил. Почему он выпал мне только сейчас, я не знаю. Но, наверное, это для чего-то было нужно. Не я список составляла, не мне это и решать.
– Выпал… Как будто это лото… Ну а Николай-то что сделал?
– Да хватит меня об этом спрашивать! – возмутилась Катя. – Откуда я знаю? Может, он просто много знал.
– Ладно, всё, всё. А вот Полина Семёнова. Девочка с сильными психическими расстройствами. Ты просто решила провести эксперимент и с ней?
– Ну что-то вроде того. Я просто ещё тогда тренировалась управлять сознанием людей. У меня не получается это делать так же ловко, как у Дамиана. В нашем мире это очень нужная способность. А в итоге всё получилось так, как получилось. А Полину мне искренне жаль. Хорошая девочка. Правда, все её эти беспорядочные связи…
– Да уж, хорошая. И клыки такие прекрасные, – иронизировал Вадим.
– Ну это тоже был эксперимент. Причём очень удачный, как я поняла.
– Слушай, Катя, а… кто это вообще такие?
– В каком смысле?
– Ну, чёрные души.
– Хороший вопрос. И на него очень сложно ответить. Но я попробую. Как я понимаю, чёрные души – это не просто призраки, души умерших людей. Это что-то вроде грешников. Чаще всего они нужны именно для перехода в иной мир, ну или, как его ещё называют, красный мир. Они имеют как материальную форму, так и нематериальную. Основным их отличием является самоубийство и привязка к объекту, причиной которого оно послужило. Их характер напрямую связан с причиной суицида. И они не могут далеко отходить от своих предметов.
– Семёнова с кладбища до города ходила.
– Значит, это её какая-то оставшаяся в воспоминаниях тропа. Её убили на заводе, а похоронили на кладбище для собак. Вот она и курсировала меж двух точек.
– Поэтому они преследовали Бризича? Видимо, он хранил предметы в подсобке. Они к нему и приходили почти каждую ночь.
– Я об этом ничего не знаю. Дамиан мне этого не рассказывал.
– Хочешь, я дам тебе прочитать дневник? Там об этом много чего написано.
– Я не смогу. Дамиан сказал, читать его могут только избранные.
– Звучит как правда. Кроме меня текста никто не видит. Выходит, ни дневник, ни медальон тебе не нужны?
– Ну, с медальоном
– Избранные? А я тогда тут при чём? С какой это стати я избранный? Кем? И для чего?
– Да откуда мне знать? Так Дамиан сказал, вот у него и спроси.
– Спросил бы, да только где его найти? Да и жив ли он, спустя столько лет? А ещё он упоминал какого-то… безликого, что ли. Это что ещё за фрукт?
– Я его тоже один раз спросила, что за безликий такой, и почему он так уверенно ждёт его появления. Толкового ответа так и не услышала. Говорил, что видел его однажды, человека, что как две капли воды похож на него самого. Только как будто в болезненном состоянии. А потом, дескать, где-то вычитал, что иногда к людям, что хотят перейти в иной мир, приходит образ некоего создания – твоя точная копия. И называть его правильнее проводник, а не безликий. И человеком тот не является вовсе, а скорее это как… образ перехода. Его фактор.
– Доктор в дневнике писал, что он сам его создал, из десятков умерших людей, чьё время он забрал. Что это значит?
– Точно не уверена, но полагаю, что проводник как-то заметил… Как бы сказать… Убивая пациентов, Дамиан как бы забирал себе их оставшееся время жизни. Я тебе уже говорила, что каждому человеку предопределён срок его существования. И видимо, он превысил планку дозволенного. Вот и получил в итоге воплощение безликого существа, что призван следить за чужими манипуляциями со временем. И, в каком-то смысле, пространством.
Вадим снова замолчал. Он понял, что уже дико устал говорить. Четыре с лишним часа на камеру, и уже полчаса с Катей. Что дальше делать – оставалось загадкой. Идея рассказать всё Лаврину уже не казалась лучшей.
– А Лаврин? Ведь он же все эти дела расследует. А ты ездишь с ним и всё знаешь. А он, может, ночами мучается в раздумьях.
– Ну так и пусть. Павел Николаевич думать очень любит. И вообще, это я о нём забочусь. Если б не все эти дела, он уже давно бы спился. А так себя чувствует нужным. А с появлением в его жизни тебя он и совсем выпивать забыл. Часто о тебе переживает. Вдруг придёт… я… и убьёт тебя… я… убью.
– Даже не вздумай! Как только почувствуешь, что следующая цель – я, то сразу…
– Что сразу? В кандалы и на дно? Пульку в висок? Или, может, своим же клинком себя тыкнуть? Что сразу?
– Я не знаю. Пиши мне, я из города уеду.
– Не поможет. Поверь. Семёнову же не помогло.
Оба снова замолчали.
– Вадимыч, слушай, а ты вообще-то что тут делаешь?
– Ну для начала от тебя прячусь, как бы смешно это ни звучало. Теперь. Плюс Семёнов сказал, что тут все данные об Анне. Ну то есть о тебе. Так я выяснил, что Анна и Катя Полякова – это одно лицо. А ещё у меня давно была мысль добраться до больницы.