Нулевой экземпляр. Часть 3. Путь без возврата
Шрифт:
«Так вот, ему удалось выследить её и узнать, как её зовут. Точнее, звали на тот момент. Ладно, сейчас объясню. Анна не стареет, ей под шестьдесят лет, а выглядит только на двадцать. Не знаю почему. И видимо, чтоб нормально существовать в обществе, она берёт чужие имена, которые приходится периодически сменять другими. Это и выяснил Николай – её имя. Ольга… какая-то там. Павельева, что ли. Не суть важно. Может, хотел ей отомстить за разрушенную жизнь. Вот именно потому я и отправился в этот их домик, чтоб во всём разобраться. И сообщил об этом тебе и Кате. И зря. Понимаешь, к чему я веду?»
Сава
«Короче. Там не было сети, потому я и не отвечал тебе. Поэтому я не звонил. И о том, куда я направился, знали только вы. Сначала я доехал до Анчаково, а потом пришлось немного пройти через заросли травы и колючек. Я открыл замок, зашёл в дом, осмотрелся… и нашёл стену с документами и фотографиями. Фотографиями Анны… Или Ольги… Не важно. Важно другое. Это была Катя… Катя Полякова, любимый судмедэксперт Лаврина».
В комнате повисло ледяное молчание. Казалось, что даже машины в этот момент перестали ездить по проспекту. Сава посмотрел в глаза Вадима, ожидая, что тот засмеётся. Но тишина всё висела и висела в воздухе, словно в вязком прозрачном желе, до тех пор, пока Вадим не заговорил вновь.
«Вот и я в этот момент охренел, когда узнал, хотя вопросов у меня только лишь прибавилось. Я понимал, что совершил невероятную глупость, рассказав ей, куда направился, но мне нужно было добраться до больницы. Ночью идти я не рискнул, спать тоже мало хотелось… И я решил просто сесть у костра и на камеру рассказать всё, что со мной произошло за эти безумные четыре месяца. Потому от меня так дымом и тащит…»
Сава продемонстрировал указательный палец, достал телефон и по-старинке открыл в нём блокнот.
«А почему сразу не ушёл?» – написал Сава, после чего протянул телефон Вадиму.
«Так куда? Я на последнем автобусе приехал, потом ещё блуждал в поисках дома, – возмутился Верстаков. – К тому же идти было некуда! Дома скрываться не вариант, Лаврин вряд ли бы мне поверил… А куда ещё? Сюда, к тебе? Ещё тобой рисковать? Ну уж нет!»
Сава вырвал телефон из рук Вадима.
«И ты записал?» – продолжил расспрос Александр.
«Да. Ведь я всё-таки получил новый аккумулятор. Я рассказал абсолютно всё, с пропажи ребят и вплоть до момента прибытия в Анчаково».
«Ну тогда тебе повезло, что она тебя до сих пор не нашла!» – написал Сава. Когда Вадим прочитал это, он улыбнулся так ехидно, как только смог.
«Уверен? – спросил Вадим у друга, у которого от изумления округлились глаза. – Я, собственно, к тебе потому первым делом и направился… чтоб ты посоветовал, как дальше быть. Когда я под утро закончил свой рассказ, когда допил весь кофе, что был в термосе, когда решил, что перед походом до больницы необходимо пару часиков вздремнуть… В дверь постучали. На пороге стояло то существо. Ростом с меня, может, даже на полголовы больше, крепкого телосложения, в огромном чёрном капюшоне. И когда оно стянуло с головы капюшон, я увидел это… обезображенное, будто… обгоревшее лицо. Но не прошло и десяти секунд, как знакомая Катина мордаха появилась из этого куска мяса гриль с глазами. Ну и мускулатура плавно вернулась в исходное её состояние. Понимаешь?»
«Сава застыл в той позе, в которой
«Ты понимаешь, что это значит? – напечатал Савенов очередной вопрос. – Это значит, что ещё год назад ты не верил своим глазам, видел ли ты призрака, монстра, облако или белую уродливую кошку. А сейчас монстр – это девушка, которая тебе нравится!»
Вадим тяжело выдохнул. Катя продолжала нравится ему и сейчас, но в свете последних событий он понял, что теперь боится её. Именно в образе Поляковой. Это, конечно, совершенно новый экспириенс, но чертовски сомнительный.
И в его голове вдруг всплывает абсурдная картина – Вадим просыпается в общей с Катей квартире, идёт на кухню, а за столом уже сидит его жена и спрашивает: «А ты случаем ничего не забыл?» А он в этот момент понимает, что и в самом деле что-то забыл. То ли поздравить, то ли что они едут к маме. И только он начинает перебирать варианты, Катя встаёт из-за стола и хрясь… Вадим уже летит по ветру сквозняка…
Сава ткнул друга телефоном в ногу.
«Не-е-е-е, ну так всё быть не может, – взревел Верстаков, закрывая глаза ладонью, – это же какой-то сюр! Знаешь, что потом было? Она предложила мне сотрудничать. Точнее, снова сделать всё за неё. Для неё. Не знаю! Какой абсурд! Идиотия…»
Когда Вадим замолчал, Савенов подождал пару секунд, а потом показал ему экран телефона.
«Только всё же ты упускаешь одно «но». Она хотела тебя убить! Чего сейчас не убила?»
«Оказывается, не хотела. Просто, видимо, на неё напало игривое настроение, вот она меня ножом и ткнула. Сказала, что я первый, кому она нож всадила в пузо, а не в шею. Пощадила, дескать».
Савенов уважительно закивал.
«Ещё она много рассказывала подробностей про доктора и про её проклятье убивать согласно списку… Да, кстати, она не знает, кто следующий, она не может этого не делать, а если там буду я или ты, то скрываться бесполезно. Такой вот расклад. Я не знаю, что делать».
«Так, а что за сотрудничество?» – поинтересовался Александр.
«До «Холмов» идти. Она говорит, там люди пропадают. По две-три штуки в год. Видимо, ещё один из Лавринских «глухарей», так сказать. А взамен знаешь, что? Я ведь поначалу отверг её просьбу, но она предложила мне столь высокую награду, от которой я отказаться не в силах. Если я сделаю дело, то она скажет, где сейчас… родители».
Сава посмотрел на него максимально удивлённым взглядом. Вадим помолчал секунд пять, а после сощурил глаза и, повышая громкость голоса, сказал:
«А может, ну его? Послать её куда подальше?! Пусть сама занимается своими делами! Вот зачем ей всё это, скажи мне?! – взорвался Вадим, вскакивая со стула. – Что я ей, собака поисковая?! Сходи туда, посмотри сюда… А зачем мне это надо, я тебе хрен скажу! Да пошла ты сама знаешь куда! Чёрта с два я ещё буду играть в эти игры! Нет, ну скажи мне, Савыч, ну с какого это весела я обязан помогать этой сумасшедшей?! Кто она мне? От неё одни только проблемы! Никитин, Слава, Николай, в конце концов! За что она их? А потом кто? Ты, я, и все, кто мне дорог?!»