Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
– Знакомое лицо. Мы с вами же встречались где-то? – спросил он.
– Нет-нет, – Михаил слегка испугался. – Хорошая речь.
Власов обнаружил Настю на парковке. Она стояла возле машины и плакала. Молодой подтянутый кавказский юноша успокаивал её. Он приобнял её и шептал что-то ей на ухо.
– Да что вы себе позволяете, в конце концов! – Настя отвесила мужчине пощечину.
Мужчина схватил Настю за руки и стал говорить ей какие-то слова.
– Что здесь происходит? – поинтересовался Власов.
Кавказец оглянулся. Власов вроде
– Вы, Михаил Власов? – спросил он дрожащим голосом.
– Да. Вы не могли бы отпустить мою спутницу, – говорил Михаил.
– Конечно, – он медленно отпустил Настю. – Всё так глупо получилось. Извините меня.
Он отошел от Анастасии, его колени дрожали, а сам он виновато сгорбился. Власов не понимал сути происходящего, он смотрел на Настю, которая перестала плакать и удивленно молчала.
– Наверное, это бессмысленно, – на его глаза наворачивались слезы, он плакал. – Не убивайте меня. У меня и так половина родственников в Карабахе погибла.
Власов понял, что сейчас ему придется защищать честь и достоинство Анастасии, а значит и своё собственное. Для этих целей лучше всего было позвонить Макарову или вызвать шофера Матвеева.
– Да что здесь произошло? – настойчивее спросил Власов.
– Ничего, – ответила Анастасия. – Давай уже, иди.
Мужчина быстрым шагом направился к дворцу.
– Что тут всё-таки случилось? – спросил Власов.
– Давай лучше побыстрей свалим отсюда.
Когда Власов ночью лежал в кровати, пытаясь уснуть, к нему в спальню зашла Настя. На ней была пижама. Она подошла к нему и села на постель. Анастасия выглядела ужасно мило. Её лицо было грустным и каким-то виноватым.
– Не хочешь спать? Всё думаешь о судьбах Родины? – спросил Власов.
– Я продолжаю ходить по кругу.
– О чем это ты?
– В тот раз всё произошло точно как сейчас. Только вместо Национального Лидера был Царь.
– Царь-батюшка? А. Ты о своей прошлой жизни. Я постоянно забываю, что ты у нас не такая как все. Ты что попала в Лагерь из-за царя? – удивленно спросил Власов.
– Нет. Из-за многих ошибочных действий, каких уже и не упомнить. Вкратце сначала я любила Россию. Потом я постепенно разочаровалась в её судьбе. Потом были тщетные попытки изменить в ней что-то. Ну и, в конце концов, я возненавидела страну и народ, – с грустью сказала она.
– Стандартный путь русского интеллигента, – съязвил Власов.
– Давай без этого. Я хочу с тобой нормально поговорить.
– Ладно. Хорошо.
– Я была и, наверное, всё ещё остаюсь идеалисткой. Понимаешь, тогда я утратила веру. И ещё я … влюбилась. В одного коварного мужчину.
– Он тоже был особенным?
– Да, но он был не таким как я. Из-за него я постепенно оказалась в Лагере. Я считала себя хорошим человеком и хотела обратить его к свету, но это он помог мне обратиться во зло.
– Что это ты такое несёшь, – растерянно
– Теперь я понимаю, что всё это время зло жило во мне. Иначе я бы никогда не привлеклась злом. В конце концов, разочарованный верующий становится самым фанатичным атеистом.
– Вот что, – начал Власов. – Я понимаю, что ты чувствуешь, но не совсем понимаю, чего ты мне хочешь сказать. Ты самый правильный и хорошей человек, которого я видел в жизни. Расслабься и не загоняйся по поводу того что тебе сказал наш президент. Всё равно ни он, ни я, ни ты не в силах ничего изменить в этой стране. Потому что такого рода перемены зависят от больших факторов, чем воля одного человека
Подведение итогов.
Даже будучи обособленным от реальности в коттедже Власов с каждым днем всё острее ощущал давление. Безрадостная картина происходящего со страной постепенно вырисовывалась в его сознании. Оказалось, что всё это время страна управлялась коллективным совком, который насосался нефтедолларов и отчетливо жаждал реванша за унижения со стороны западного мира. А президент просто оформлял желания этой массы в конкретные действия, выступая посредником между демоническим совком и народом. Действительно. В консервативных ценностях исповедуемых властью было нечто демоническое. Мысленно Власов представлял себе, что неубранный разлагавшийся труп СССР ожил от нефтедолларов, восстал из мёртвых и стал управлять так и не сформировавшийся Россией. Мало кому было известно, что может натворить обезумевший совок в процессе постмодернистской смети. Поэтому Власову нужно было бежать из страны немедленно.
Власов проводил пятничный вечер за просмотром телеканала “Дождь”, сидя на диване вместе с Анастасией. Одна известная телеведущая брала интервью у некой симпатичной девушки в строгом костюме с причёской напоминающей прическу Жаклин Кеннеди. Отчего Власов вспомнил кадры встречи Хрущева и Кеннеди вместе с их женами.
– Я не буду делать вид, что мы не знакомы, так что я буду с тобой на “ты”, – начала телеведущая.
– Я не против, – с улыбкой согласилась девушка.
– Смотри. Митинги закончились, а протестная волна постепенно затухает. Власть закручивает гайки и делает это весьма успешно. Антикоррупционная риторика оппозиции уже не так популярна в народе. По-твоему власть смогла обуздать протестную активность? – спросила ведущая.
– Нет. Не смогла, – начала девушка. – Как не желали бы этого наши охранители. Протест ушел если не в подполье, то на кухни, в курилки, а у кого-то и в спальни.
– Да? Может быть, это нам так хочется думать? – спросила ведущая.
Анастасия рассмеялась.
– Что такое? – спросил Власов.
– Эта же твоя подруга. Ты её не узнал? – спросила Настя.
– Какая подруга? – поинтересовался Власов.
– Ну, ты ей ещё сказал, что мы с тобой в отношениях … Аня, – сказала Настя.