Нумерат. Число Консула
Шрифт:
Чертыхнувшись, он, как медведь в посудной лавке, протиснулся дальше, не выпуская Асель из поля зрения, будто она способна испариться из закрытого автобуса прямо на ходу. Приближаясь с каждым болезненным шагом к цели, он знал, что тень не позволит ему сказать правду. Если только… если только не попросить её об этом.
Сжав кулаки и впившись ногтями в собственные ладони, Денис прошептал, обращаясь к тени:
– Ты уже знаешь, что я для себя решил. Оставь меня хоть на пять минут.
– Прощайся, малыш, – прошелестело в ушах. – Пять минут у тебя есть. Но если заикнёшься про меня, то я наговорю Асель такого, что ей ничего не останется, кроме как нанять киллера, чтобы тебя прикончить.
Денис не ответил. Он вплотную приблизился к отвернувшейся к окну девушке. Та, наверняка, спиной ощутила на себе его пристальный взгляд.
– Асель… – начал тихо Денис и тут же смолк, не найдя подходящих, точных слов.
От его голоса Асель содрогнулась. Напряглась. Даже воздух близ неё стал жгучим, девушку будто обволокло ядовитыми парами.
– Мне кое-что сказать надо… – Денис опасливо коснулся её плеча.
Она дёрнулась и отодвинулась, но не обернулась. Не удостоила его даже взгляда. Только бросила сухо, прямо в грязное стекло:
– Ты всё мне сказал. Этого достаточно.
Денис прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а они растекались по черепу, никак не желая построиться в ряд. Когда у тебя есть всего лишь пять минут на важный разговор, отпадает всякое желание пререкаться.
Денис крепко обхватил Асель за плечи и развернул к себе лицом.
– Отпусти, – почти беззвучно попросила она, пряча наполненные слезами глаза.
Денис продолжал сжимать её плечи, но Асель и не пыталась высвободиться.
– Послушай, послушай меня, – пробормотал он сбивчиво, наклоняясь к её лицу ближе, жадно вглядываясь в её дрожащие ресницы. – Я не смог бы сказать то, что сказал. Я сам не смог бы, понимаешь? Это не мои слова. Не мои.
– А чьи? – Асель так на него и не посмотрела. Уставилась в металлический рифлёный пол автобуса, словно решила проглядеть в нём дыру.
Денис замер, понимая, что опять бессмысленно оправдывается. Осталось четыре с половиной минуты. А надо бы сказать о главном.
– Асель, ты дорога мне. Очень. Не представляешь, насколько…
– Да что ты? – Она поморщила нос.
Чёрт возьми. Как всё ей объяснить? Почему слова вдруг пропадают и теряют всякий смысл, когда хочется сказать так много?
Четыре минуты. Время неумолимо. Оно не замедляется в счастливые моменты и не ускоряется в трагичные. Признаться, Денис вряд ли смог бы определить, трагичный сейчас момент или же счастливый. Просто важный. Очень важный.
– Асель, я прошу тебя остаться. Не уезжай. Ты нужна легиону.
– А ты мне – не нужен. Оставь меня, уйди. Не при-ка-сай-ся.
Асель начинала злиться. Сощурилась, брезгливо поморщилась. Вцепилась пальцами в локоть Дениса в попытке сделать ему больно, чтобы тот отпустил её плечи, но Денис продолжал их сжимать.
Тогда Асель подняла на него глаза, обожгла взглядом, полным ненависти, и зашептала, вкладывая в голос столько эмоций, что, казалось, она не шепчет, а истерично кричит:
– Что ж ты не пользуешься своей Дланью? Давай же, схвати меня за руку, как ты обычно делаешь. Узнай, как я тебя ненавижу. Ненавижу, ненавижу…
Денис опешил, руки сами собой отпустили плечи Асель. Он отстранился.
– Ты помнишь про Длань?
Колючий взгляд девушки впился в его лицо.
– Я не помню, что я тебе наговорила, но помню, когда ты тянул ко мне свою чёрную руку. Зачем? Что ты хотел от меня услышать? Неужели тебе мало того, что я тебе уже сказала?
Денис молчал. Он готов был провалиться на месте: Асель его, и правда, ненавидит.
Нервными пальцами он натянул левый рукав толстовки на самую ладонь, старательно прикрывая чёрную пульсирующую кожу, – жест, доведённый до автоматизма, – и ответил:
– Это не повторится.
– Я тебе не верю. – Асель мотнула головой. – Имея Длань правды, сам ты постоянно врёшь.
Три минуты. Неужели он потратит три минуты свободы на оправдания и бессмысленные слова общенейтрального значения? Ну, уж нет.
– Я люблю тебя. И я никогда такого не испытывал. Этим словам ты веришь?
Асель вздрогнула. Глаза её распахнулись. Застывшие слёзы в них блеснули хрусталём, отразили свет тусклой лампы над головой.
– Вот мои слова, мои собственные… – прошептал Денис и притянул Асель к себе.
Она не сопротивлялась. Злость в её карих глазах сменилась бесконечностью. Вакуумом, в котором хотелось раствориться. Две минуты. У него осталось всего две минуты свободы.
Автобус опять качнуло в сторону. Длинная чёлка Асель растрепалась, прикрыв пол-лица. Не дожидаясь ответа, Денис медленно убрал прядки ей за ухо.
– Я не могу сказать тебе больше, прости. Вспомни мои слова, когда я стану другим. Через полторы мину… – Закончить фразу он не успел, потому что Асель… вдруг обняла его.
…Ни одно место не подошло бы для прощального поцелуя лучше, чем забитый до отказа общественный транспорт, ночные городские пейзажи за мутным стеклом и салон, овитый трубами потёртых поручней. Гудящий автобус, перешёптывание близ стоящих пассажиров, жужжание улицы и поскрипывание тормозов – антураж, оттеняющий всю нежность момента.