Няка
Шрифт:
Зинка метнула на модельершу строгий взгляд:
– Будьте любезны, оставьте нас наедине. Нам нужно посовещаться насчет этой анорексической одежки.
Когда Глория вышла, Зинка порывисто обняла Мишу и ловко скользнула руками под его джемпер. Бекетов уткнулся лицом в ее волосы.
– Ух ты, какой гладенький, – прошептала Рыкова. – И почему ты у меня такой недотрога?..
Клан Пащенко пришел в движение.
– Катенок, как ты могла…? – увещевал дочку Папик.
– Папа, я не изменяла ему! Этот неуклюжий
– Да я не про это, – отмахнулся Николай Юрьевич. – Как ты могла подписать этот бредовый брачный договор?
– Не знаю… не помню… столько лет прошло…
– Вспоминай, вспоминай, это очень важно. Отец для вас из кожи вон лезет, а вы раздариваете такие куски всяким проходимцам!
В комнату вошла Карачарова и поставила перед мужем бокал с коричневатой жидкостью:
– Твой настой шиповника, Коля.
– Нет, Оля, ты подумай, как этот подонок обошелся с Катенком!
– А я всегда говорила: не стоит так слепо верить этому человеку, – холодно отвечала Ольга. – Я, конечно, знаю его только по работе, но интуиция подсказывает мне, что он способен продать родную мать.
– Я понятия не имела, какой он! – зарыдала Катюшка. – Он клялся, что будет добрым и верным мужем!
– Верным?! – лицо Папика исказила ироническая улыбка. – Кстати, кстати… В вашем договоре сказано, что первый из супругов, нарушивший верность, расплачивается с другим добрачным имуществом. Да я на двести процентов уверен, что этот кобель гулял! Я кое-что о нем слышал…
– И ты веришь в этот самопиар? – усмехнулась Ольга. – В определенный период Стражнецкому хотелось иметь репутацию казановы, и он сам распространял о себе разные небылицы.
Папик удивленно посмотрел на жену. Такая трактовка никогда не приходила ему в голову.
– А тот случай, когда я застал его в гостиничном номере с одной красивой брюнеткой в красном платье в горох? – напомнил Николай Юрьевич о хорошо известных Ольге событиях пятилетней давности.
– Коля, – вздохнула Карачарова. – Теперь ты понимаешь, как легко и непринужденно можно создать себе репутацию бабника. Пошел на обед с одной, посидел в кафе с другой, подвез на машине третью… И все – готово! А тебе никогда не приходило в голову, что ни с одной из этих женщин его ничего не связывало?
– Ольга Вячеславовна, скорее всего, вы правы, – шмыгнула носом Катюшка. – За все пять лет брака он ни разу не дал мне повода его в чем-то заподозрить. Ночевал всегда дома, никакого запаха женских духов… какие там еще бывают признаки, что муж завел любовницу?
…Расположившись на кушетке с зимнем саду, Карачарова закрыла глаза и с легкой улыбкой углубилась в воспоминания о событиях последних недель. С удовлетворением вызвала в памяти обескураженное лицо Костика, когда она объявила ему, что не одна в номере. Вот уж не думала, что он так разобидится! Уехал из пансионата, сбросил ее звонок, не ответил на СМС-ку… Но как только
Ольга опять улыбнулась сама себе. Если бы ей было 25 лет, она решила бы, что Костик ее любит. Но ей было 44, и в любовь людей, подобных Косте Стражнецкому, она не верила. В одном она была уверена твердо и непоколебимо: в своей над ним почти безграничной власти.
Да и он был ей словно родной. Прекрасно осведомленная о большинстве его связей, она могла в один миг повернуть бракоразводный процесс на 180 градусов и доказать, что не жена, а муж систематически нарушал супружескую верность. Но Ольга не видела в этом смысла. Ей было интересно: что выгадает ее любовник в результате череды своих хитрых ходов? К какому финалу придет? И станет ли, наконец, счастлив? Об этом в последние год-полтора Костя говорил очень много…
«Аполло» открывался в восемь, но Зина стояла под дверями спортклуба уже в 7.45.
– Хелп! Сос! – бросилась она к Казаринову. – Спаси меня от этого наваждения! Я пухну с каждым днем!
Кирилл оценивающе глянул на нее:
– Зин, что с тобой? Наоборот, ты сильно похудела. Пойдем на весы.
На дисплее высветилось 54,5.
– Все, останавливаем прием корректоров, – твердо сказал тренер. – Метаболизм запущен, больше стимулировать его не нужно. Сколько у тебя ушло за три недели?
– Десять с половиной килограммов.
– Это много. Пора тормознуть.
– Но я перестала влезать в свои вещи! Что ты на это скажешь?!
Казаринов недоуменно посмотрел на нее и, наконец, изрек:
– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
– Но ты сам говорил, что такой эффект могут дать мои кисельные мышцы…
– Нет-нет, – решительно замотал головой Кирилл. – Не до такой степени они не в тонусе, чтобы тебе стала тесна твоя одежда.
– Идея! Значит, я за эти три недели просто раскачалась!
– Исключено. Женщина и за пять лет не раскачается до такой степени, чтобы не влезать в свою одежду. Если, конечно, не будет употреблять некоторые препараты.
– Я с ума сойду! – взвизгнула Рыкова. – Может, весы врут?
– А твои домашние сколько показывают? – усмехнулся Кирилл.
– Столько же…
– Вот именно. Да я и без весов вижу, что ты очень похудела.
– Мы должны продолжить снижение веса!
– Нет, – твердо сказал Казаринов. – Больше ни одной розовой таблетки.
– Это бесчеловечно, антигуманно! У меня через две недели свадьба!
– Нет.
– Ты намекал, что я тебе нравлюсь…
Казаринов отвел взгляд.
– Так вот… – продолжила Зинка.
– У тебя скоро свадьба, – напомнил ей инструктор.
– Значит, ты мне отказываешь?
– В тренировках – нет. В корректорах – да. Если бы я знал, что вместе с жировыми отложениями у тебя начнут сжигаться и клетки мозга…
– Ты еще пожалеешь, что так обошелся со мной! Ты очень пожалеешь! – и Зина громко хлопнула дверью.