o 26827bf23e6c9ef9
Шрифт:
страдание
людей -- законный и приятный отдых для наших прилежных тружеников. Но
какой
в этом прок, если мы не сумеем воспользоваться ситуацией и не доставим
новые
души нашему отцу? Когда я вижу временные страдания человека, впоследствии
ускользающего от нас, мне гадко, словно на роскошном банкете мне
предложили
закуску, а затем убрали всю еду. Это хуже, чем не пробовать ничего. А
Враг,
верный Своим варварским
страдания
Своих избранных только для того, чтобы помучить нас, искусить и в
конце
концов выставить на посмешище, оставляя нам непрестанный голод, создан
ный
Его охранительным заслоном. Подумаем, как воспользоваться
европейской
войной, а не как наслаждаться ею. Кое в чем она сработает в нашу
пользу.
Можно надеяться ла изрядную меру жестокости и злобы. Но, если мы
будем
бдительны, мы на этот раз увидим, как тысячи обратятся к Врагу, а
десятки
тысяч, так далеко не зашедших, станут заниматься не собой, а теми цен
ностями и делами, которые они сочтут выше своих собственных. Я
знаю,
что Враг не одобрит многие из этих дел. Но именно здесь Он и не прав.
Ведь
Сам Он в конце концов прославляет людей,
отдавших жизни свои за дела, которые Он считает плохими, на
том
чудовищном, достойном софиста основании, что самим людям эти дела
казались
добрыми и достойными. Подумай также, сколь нежелательным образом
люди
умирают на войне. Они знают, что их можно убить, и все же идут
туда,
особенно если они приверженцы Врага. Для нас было бы гораздо лучше, если
бы
все они умирали в дорогих больницах, среди врачей, которые им лгут по
нашим
же внушениям, обещая умирающим жизнь и утверждая их в том, что
болезнь
извиняет каждый каприз, и (если наши сотрудники хорошо знают свое дело) не
допуская мысли о священнике, дабы тот не сказал больному о его
истинном
положении. А как губительна для нас постоянная память о смерти!
Наше патентованное оружие -- довольство жизненными благами
– -
оказывается бездейственным. В военное время никто уже не верит, что
будет
жить вечно.
Мне известно, что Паршук и некоторые другие видели в войнах
огромную
возможность для атак на веру, но такой оптимизм мне кажется
сильно
преувеличенным. Своим земным последователям Враг ясно показал, что
страдание
– - неотъемлемая часть того, что Он называет Искуплением. Так что
вера,
разрушенная войной или эпидемией, даже не стоит наших
Конечно,
именно в моменты ужаса, тяжелой утраты или физических страданий, когда
разум
человека временно парализован, ты можешь поймать его в ловушку. Но
даже
тогда, если человек воззовет о помощи к Врагу, он почти всегда, как
я
обнаружил, оказывается под защитой.
Твой любящий дядя Баламут.
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
Мой дорогой Гнусик!
Приятно узнать, что возраст и профессия твоего подшефного не
мешают
призвать его на военную службу. Желательно, чтобы он находился в
полнейшей
неуверенности и воображение его кишело противоречивыми картинами
будущего,
рождающими то страх, то надежду. Ничто нс защищает человеческую душу
от
Врага лучше, чем тревога и неизвестность. Враг хочет, чтобы
люди
сосредоточились на своем деле; наша задача -- поддерживать их мысли о
том,
что может с ними случиться.
Твой подопечный, конечно, знает, что он должен послушно
следовать
Вражьей воле. Конечно, Враг имеет в виду, что человек должен
терпеливо
принимать те горести, которые выпадают ему сейчас, тревогу и
неизвестность
настоящего. Как раз в ответ на эти горести он должен сказать: "Да будет
воля
Твоя", и за то, что он ежедневно несет именно этот крест, и получит он
хлеб
насущный. Твоя задача в том, чтобы подопечный никогда не думал о
своем
теперешнем страхе как о возложенном на него кресте, а думал о
предметах
своего страха. Заставь его воспринимать их как кресты. Заставь его
забыть о
несовместимости пугающих его опасностей, о том, что все разом они не
могут
на него свалиться. Заставь его настроиться на то, что в будущем он
вынесет
их стойко и терпеливо. На самом деле почти невозможно проявить
истинное
смирение перед лицом судьбы, у которой дюжина гипотетических обличий.
Тому,
кто пытается это сделать, Враг не оказывает значительной помощи. Смирение
же
перед теперешним, подлинным страданием, даже если страдание толь
ко в страхе, не остается обычно без помощи свыше.
Здесь действует важный духовный закон. Я уже объяснял тебе, что
ты
можешь ослабить молитвы подопечного, переключив его внимание с Врага
на
собственные представления о Нем. И страхом легче управлять, если
мысли
человека переключены с предмета страха на сам страх (причем страх