Шрифт:
Глава 23: Вне времени
Аннотация:
Можно жить сорок лет и не увидеть певчую птицу. Можно жить сорок лет и не вызвать улыбку. Можно жить сорок лет и не узнать соседа. Но эта история не об этом. Эта история о том, как за восемь дней стать легендой и потерять все, кроме…
Мир:
Он плоский, как идея этой книги. В нем есть солнце и луна, и они всегда на месте; а небо тверже стали.
Автор:
Устала пытаться понять, в каком жанре пишет.
Текст:
Почти наверняка содержит опечатки, ошибки и шероховатости
Читатель:
Награждается улыбкой, певчей птицей и тихим соседом.
Приятного чтения!
Глава 1: День 1
Она протягивает руку вперед — а там лишь небо. Твердое, непрозрачное и холодное. Это привычно.
Массивная кружка с рисунком волчьей лапы и подписью «Собачка, гав!» поднимается к тонким губам. Они обхватывают ободок, оставляя крошечный зазор: достаточно, чтобы кофе слабой струйкой скользнул в рот. Кружка опускается на перила балкончика, тоскливо стукнув дном по дереву. Уютно.
Девушка с короткими белыми волосами. В ее досье написано, что окрас «серебристый». Нет, он белый. Но бюрократы не видели разницу. Поэтому записали так, как записали. Малость раздражающе.
Ее зовут Шайль. Она предпочитает выбривать левый висок и зачесывать волосы направо. Белые, колючие, жесткие — пряди похожи на лезвия. Длиной едва до шеи. Ничуть не прикрытое волосами левое ухо украшено серебряной сережкой в форме ромба. Явная бунтарка.
Все же, хоть и бунтарка — но неба касается. И пьет кофе, глядя на чистую лазурь в упор. Квартирка в убогом городе людского мира. Квартирка на самом краю этого безумного мира. Окна выходят на улицу, грязную и вонючую; а вот балкон — на небо. Оно идет от земли перед домом и поднимается вверх, куполом заворачиваясь далеко-далеко. До другого конца мира. Красивое, твердое, холодное небо. Завораживает.
Тонкие брови Шайль нахмурены. Они почти незаметны на ее лице из-за того самого «серебристого» окраса. Но вот красноречивая морщинка над переносицей подсказывает, что девушка чем-то недовольна. Делает глоток кофе, после чего вдруг улыбается. По-звериному скалит зубы, слишком острые, чтобы быть похожими на человеческие. Слишком жуткие…
Длинный палец с коротким черным маникюром утыкается в небо. Шайль собирается что-то сказать безразличному куполу, но не решается нарушить тишину. Вздыхает. Достает из кармана штанов пачку сигарет. Штаны замечательные, военная модель, ткань слишком плотная, чтобы ее было сложно очистить. А вот сигареты — паршивые. Самые дешевые. Самые вонючие. «Забастовка».
Шайль чиркает зажигалкой. Небольшой кристалл, обрамленный в металлический корпус, охотно отдает огонь. Задумчивая затяжка. Дым полупрозрачным облаком ударяется в небо. Шайль вдруг что-то вспоминает…
Время. Забыла посмотреть на время. Резко оборачивается, чуть не сбросив кружку с перил: она обязательно упала бы, не будь балкончик выстроен вплотную к небу. Так что керамика звонко бряцает, упираясь в голубую твердь.
— Джуд! — рявкнула Шайль. — Который час, а?
Из глубины двухкомнатной квартирки некоторое время не доносилось ни звука. Девушка нетерпеливо щелкала пальцами.
— Первая доля дня прошла! — кричат в ответ.
Голос явно мужской. Но это не так важно. Важнее то, что Шайль опаздывает. Выругавшись, девушка несется в квартиру. Тут же возвращается, хватается за чашку и делает несколько больших глотков. Горьких,
Шайль торопливо заскакивает в квартиру. Свободной рукой хватает куртку со спинки стула и, отставив чашку на стол, надевает. Порывисто подтягивает кобуру. В ней тяжелым грузом покоится револьвер «Левиафан М-3». Неуклюже застегивая ремешки кобуры прямо поверх куртки, Шайль озирается: она точно помнит, что удостоверение детектива не в кармане.
— Значок не видел?! — кричит, замирая ненадолго.
— Какой значок? — сонно отзываются в ответ.
— Матери твоей значок, — шипит девушка, взъерошивая волосы.
Может, под бумагами? Нет. Под нарядными штанами, испорченными когда-то брызнувшей кровью? Нет. Шайль торопилась, и от этого поиск значка становился хаотичным, непродуктивным. Девушка успела это понять до того, как захотелось ударить кулаком по ближайшей поверхности. Встала на месте. Вдох и выдох. Клацнув клыками, дернула ящик стола. Несколько ручек тоскливо выкатились из глубин, замерев у кожаной книжечки. Удостоверение детектива. В него же вделан металлический значок агентства «Заря». То, что надо.
Шайль подбирает с пола ножны с трехгранным мечом «Союз». Цепляет к поясу. Бросается в коридор. Там ее ждут любимые полусапожки: они могли бы считаться приличными, если бы не оббитые металлом носки. Теперь некогда красивая обувь вызывает разве что опаску и бесконечную усталость ног Шайль. Но результат того стоит.
— Я пошла! — кричит перед самой дверью.
— Не забудь про концерт, — отзывается Джуд, выглядывая из ванной и наконец-то являя заспанное лицо.
Обычный человек, серые глаза, длинная прическа до плеч, которую прямо сейчас пытаются уложить во что-то по-рокерски крутое. Глядя на него, сложно однозначно сказать, почему они с Шайль вместе. Но никто и не спрашивает.
— Концерт, огонь!
Дверь с хлопком закрывается. Девушка торопливо гремит подошвами по ступенькам подъезда. Лифт в их доме ставить даже не собираются: какой смысл, если всего четыре этажа? Впрочем, так могли бы подумать жители нижних. Шайль же, живущая на четвертом, явно не в восторге. Ругань звонко отскакивает от стен, смешиваясь с топотом утяжеленных полусапожек. Расстегнутая куртка черными крыльями распахивается за спиной Шайль, кобура неприятно бьется в ребра.
Подъезд решили наконец-то проветрить, и поэтому девушка беспрепятственно выскакивает под яркое солнце. Словно вестник смерти она оказывается перед старушками, заставляя их испуганно вскрикнуть. Шайль на ходу извиняется, в спешке уносясь в глубины грязных улиц. Фуникулер скоро отбывает.
***
Сегодня Шайль не видит знакомое лицо. Обычно девушка едет на работу в одно время с непомерно толстым мужчиной, который вечно отирает лицо желтушным платком. Но не в этот день.
Запыхавшаяся и вспотевшая девушка усаживается на свободное место, размашисто закидывая ногу на ногу. Металлический носок упирается в стенку салона фуникулера, а зеленые глаза без особого интереса изучают происходящее за окном. Город Освобождение, один из многих городов на отшибе людского мира. Достаточно нищий, но Шайль это не заботит: она привыкла к грязным улицам, удручающе серым многоэтажным домам и разношерстному населению. В конце концов, это единственный город людского мира, который девушка видела.