О-3-18
Шрифт:
Палец соскользнул с кристалла за миг до того, как тот тускло загорелся красным.
— Так-так, друзья, — ёрк похлопывает ладонью по столу. — Никто никого здесь не увольняет, Шайль очень ценный работник. Как я и говорил, у нее есть проблемы, но у каждого они рано или поздно появляются. Жизнь не такая уж легкая…
— Почему-то я умею держать себя в руках, главный детектив, — спокойно отвечает боблин. — А у меня не два года стажа. Гораздо больше.
— Да и херь с тобой, — отмахивается Шайль. — Стаж у него, пф-ф.
— Дорогая, успокойся, — Зойд миролюбивым
— Короче говоря, мой дорогой начальник хочет сказать, что я тупая бабища, которая сломает тебе нос, если ты не свалишь отсюда подальше, — рычит Шайль, наклоняясь к Дрилю. — Не знаю, что у тебя там за стаж такой, но нихрена ты не понимаешь. Тебе пару деньков в этом городе поработать — так домой побежишь к своей боблинской мамочке.
— Успокойся, — голос Зойда резко становится глубже и мощнее, чем обычно, и детектив замолкает, откидываясь обратно. Закуривает. — Мы все здесь успокаиваемся и мило заканчиваем тест, а потом расходимся. Уважаемый Дриль, любые вопросы касательно моих подчиненных вы можете адресовать лично мне. Это будет логичнее, не так ли?
Боблин наконец-то поворачивается к ёрку. Растягивает улыбку так слащаво, что Шайль начинает изображать рвотный позыв. Однако Дриль не обращает на это внимание. Лишь скрипит своим голоском, интонацией смахивая на довольную гиену, поймавшую жертву.
— Главный детектив Зойд. Возможно, мне послышалось… — боблин откидывается на спинку и складывает ручки на животе. — Но, кажется, вы назвали вашу подчиненную «дорогой»? Позвольте спросить, а было ли между вами что-то… вне рабочего? Сразу скажу, что слухи об этом доходили до меня.
Лицо ёрка теряет улыбку. Шайль замирает. Медленно поворачивает голову к боблину. Доносится тихий скрежет клыков.
— Кажется, вашу реакцию можно воспринять как положительный ответ, — кивает Дриль. — Нужно будет зафиксировать. Думаю, не стоит объяснять, насколько это серьезное нарушение… В любом случае. Еще один вопрос. Я хочу поинтересоваться, откуда у вас столько расизма?
— «Расизма»? — тихо переспрашивает Зойд.
Его косматое лицо трудно прочитать, но голос говорит за себя.
— Именно. Расизма, — Дриль хватается за ручку и делает заметку на бумаге, продолжая говорить. — Совершенно мерзкого и недопустимого. Вы с такой уверенностью рассуждаете о разнице между боблином и волколюдом, словно попытки совета Всемирья создать единое, равное во всем общество для вас пустой звук. Прошу заметить, это отвратительно. Видимо, проблема Освобождения лежит не в народе, который тут живет, а в отношении полиции. Детективов, в особенности. Я уже несколько раз наблюдал вопиющие случаи расизма, которые вы почему-то не замечаете. Прощать волколюду вспышки злости? Думать, что боблины безобидные дурачки? Может, еще бросите монетку перед моим носом, проверяя, побегу ли я за ней? Ужасное отношение, главный детектив Зойд.
В
— Не знаю, что там про равное общество, но я ко всем отношусь как к равным.
— Даже к преступникам? Равняете ли вы их с обычными людьми? — спрашивает боблин, отрываясь от писанины.
Это вопрос с подвохом. Слишком очевидным, чтобы не заметить; но слишком неоднозначным, чтобы дать правильный ответ. И все же, Зойд стремительно возвращает голосу уверенность.
— Преступники — такие же живые существа, но оступившиеся. Отношение к ним соответствующее. Мы стараемся не ущемлять никого ни по социальному, ни по расовому признаку.
— «Стараетесь»? А делаете ли?
Шайль вздыхает, закрывая ладонью лицо. Ёрк улыбается.
— Лично я — делаю. Стоит спросить у наших коллег из других участков. Слышал, что в О-2 есть некоторые проблемы с отношением к преступникам.
— Я уже был в О-2 вчера. Там все гораздо лучше, чем вы думаете. Вопрос о вас. Карьера Шайль насыщена смертоубийствами преступников. Вас это, видимо, устраивает, раз она до сих пор на службе.
— Могу уволиться, но тогда твой бездыханный оттраханный труп потеряют вместе со мной, — бормочет девушка.
— Меня это устраивает, потому что Шайль берет действительно опасные дела. В то время как прочие детективы контролируют деятельность мелких преступников…
— То есть, вы отправляете молодую девчонку в одиночку решать судьбы людей? — боблин вновь делает пометку. — Она довольно долго работает без напарника. Вы в курсе, что это не только подрыв рабочих условий, но и прямое нарушение закона о расследовании преступлений?
— Пацан, когда ты сунешь нос в местный наркопритон, где жестоко раскидало десяток ублюдков, я послушаю, как ты запоешь про решение судеб, — Шайль уже не может себя сдерживать и просто-напросто рычит, из-за чего речь воспринять становится сложнее. — Твою-то мать, жаба ты белая, хватит нам мозги сушить. Забирай свою сраную папку и вали отсюда, пусть весь О-3 расформируют к херам собачьим! Будете сами расхлебывать все, что случится после.
— Видимо, к тому все идет, — боблин пожимает плечами, захлопывая папку и спрыгивая на пол. — Думаю, решить проблему этого участка не составит большого труда. Большое разочарование. Ваши более неопытные сотрудники подают надежды, но Шайль и вы, Зойд, совершенно невыносимы. Безумная шавка на службе вечно улыбающегося пацифиста. Ужасно. Освобождение заслуживает лучшего.
Дверь за ним захлопывается, оставляя двух не-людей сидеть в молчании. Шайль шуршит стаканчиком по столу, а Зойд смотрит в одну точку.
— Я могу его прикончить, пока он не выехал из города, — пробормотала детектив. — Вряд ли кто-то хватится этой занудной занозы в заднице.
— Не нужно. Больше половины его замечаний — обычные придирки. Вряд ли кто-то обратит на них внимание и примет меры в отношении нас.
— Вот какого хрена ты не предупредил, что это проверяющий? Сюрприз решил устроить?