o 821465f126f17ac5
Шрифт:
Повезло, что не задело глаза.
Вблизи Джулиан выглядит не так, как на всех печатных изданиях АБД.
Юный, немного грустный и похожий на переростка – как щенок,
требующий внимания, или даже пинка.
К счастью, он не задает вопросов, просто быстро и молча следует за
мной. Должно быть, он привык повиноваться. Если бы не Лина, если
бы она не пошла против правил – игла впилась бы ему в руку, и он
был бы мертв. Для нас это было бы к лучшему – и для
тоже.
Нет смысла думать сейчас обо всем этом. Лина решила вмешаться, и
я поддержала ее.
Это то, на что ты готов ради своей семьи. На все.
Мы покидаем клинику через аварийный выход по пожарной лестнице,
ведущей прямо в маленький дворик, который я обнаружила раньше.
Пока все хорошо. Позади меня Лина учащенно и тяжело дышит, но
мое дыхание ровное и спокойное.
Это моя любимая часть истории: побег.
Тэк ждет нас в фургоне на Двадцать четвертой улице, как мы и
договаривались. Я открываю дверь грузового отсека и захлопываю ее,
когда Лина и Джулиан забираются внутрь.
– Ты забрала их? – спрашивает Тэк, когда я проскальзываю на
пассажирское сиденье.
– Стала бы я возвращаться, если нет? – отвечаю я.
Он хмурится. – Ты поранилась.
Я поворачиваю зеркало и осматриваю себя: несколько кровоточащих
рваных ссадин покрывают мою щеку и шею.
– Просто царапина, – отзываюсь я, вытирая кровь рукавом своего
свитера.
– Тогда покатили, – вздыхая, говорит Тэк.
Он заводит двигатель и выруливает на дорогу, серую и грязную после
дождя. Я зажимаю рукавом порезы на шее, чтобы остановить
кровотечение.
Мы проделываем весь путь обратно по шоссе Уэст Сайд, когда Тэк
решается заговорить.
– Это рискованно – брать его с собой, – негромко произносит он. –
Джулиана Файнмэна, черт! Слишком рискованно.
– Беру всю ответственность на себя. – Я отворачиваюсь к окну. Я
смотрю на призрачные очертания моего отражения и слышу
завывание холодного ветра, бьющего в стекло.
– Она дорога тебе, правда? Лина, я имею в виду, – по-прежнему тихо
интересуется Тэк.
– Она важный участник Сопротивления, – говорю я, и призрачная
девушка повторяет за мной, отражаясь на мгновение в окне на фоне
пробегающих мимо городских пейзажей.
Тэк несколько секунд молчит, а потом кладет руку мне на колено,
сжимая его. – Я бы так же поступил, если бы они забрали тебя. Я бы
вернулся за тобой. Я бы рискнул.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.
– Однажды ты уже вернулся за мной. – Я помню наш первый поцелуй,
тепло Блу между нами и губы Тэка –
как тень. Я до сих пор не могу произносить вслух ее имя, но, думаю,
он понимает, о ком я. – Ты вернулся за нами.
В последнее время я все чаще стала мечтать, как мы с Тэком сбегаем.
Прямо под пологом небес исчезаем в лесной чаще, и деревья
приветственно машут нам своими зелеными листьями. И чем дольше
мы идем, тем чище становятся наши тела и разум, словно лес
смывает прошедшие несколько лет: всю кровь, все шрамы, все
сражения. Мы сбрасываем с себя плохие воспоминания и неудачные
начинания и предстаем пред миром совершенно новыми,
сверкающими от чистоты – как куклы, только что вынутые из упаковки.
И в этой моей мечте, моей воображаемой жизни, мы находим
спрятанный глубоко в лесу кирпичный домик, а в нем – все, что нам
необходимо: кровати, белье, посуда. Будто хозяева только что
покинули дом и заперли дверь. Или он был построен для нас и ждал
все это время.
Мы удим рыбу в речном протоке, а летом охотимся на дичь. Мы
выращиваем картофель, перец, помидоры – огромные, размером с
тыкву. Проводим зимние вечера у камина, пока снаружи снег
укутывает весь мир пуховой периной, и все затихает.
У нас четверо детей, может, пятеро. Первая – девочка, до одури
красивая. Мы зовем ее Блу.
Vk.com/deliriumrussia
– Где вас черти носили? – бросается на меня Пайк сразу же, как мы
прибываем на склад.
Он мне не нравится: неприятный тип, вечно в дурном настроении,
считающий, что может помыкать мной – и остальными – когда захочет.
Я слегка отталкиваю его назад ладонью. – Отойди от меня.
– Я задал тебе вопрос!
– Не разговаривай с ней в таком тоне, – вспыхнув, перебивает его Тэк.
Он защищает меня.
– Все в порядке. – Неожиданно я понимаю, насколько устала. Из
головы у меня не идут слова Лины: «Женщина, забравшая меня из
Убежища… Это была моя мать. Ты знала об этом?» Как будто я
должна была знать. Будто это моя вина, что ее мать уехала, не сказав
ей напоследок: «Прощай, увидимся позже».
Но я знаю, что дело в другом. Я всегда думала о Лине, как об одиночке
– такой же, как я. Отчасти даже видела в ней себя. Но она не одна, у