О бедном зельеваре замолвите слово
Шрифт:
— Н-не надо, г-гспдин зельевар, я все понял! — бедный, даже заикаться начал, и с кровати соскочил почти бодро. Под моим взглядом поспешил упрятать пустую бутыль под кровать, — все, я готов к работе! Сейчас прям пойду и узнаю — как да что…
— Я там уже был, все видел, — жестом остановил его. Присесть было некуда, поэтому стоял и смотрел на несчастного сверху вниз, и под моим взором Василек начал съеживаться. И я ведь даже тут ни при чем! — Потом сходишь. Ты мне лучше скажи откуда у тебя кольцо что ты мне подарил?
Осознав, что его вроде
— Семейная ценность, передается по наследству.
Если бы не знал, что это за «семейная ценность» может быть и поверил, а тут для солидности нахмурил брови и попробовал сделать суровое лицо. Не знаю, насколько получилось, но Василек начал себя поправлять.
— Мать оставила. Подобрал на улице. Мне его подкинули пару месяцев назад до вашего приезда. Честное слово, господин зельевар, я не вру! Помнится, как подошел к окну еще до рассвета, водички захотелось, смотрю, а там кольцо на ветке куста блестит. Ну я его значится и взял, для сохранности. А потом решил, что вам оно нужнее будет. А что-то не то с колечком?
Вдаваться в подробности не стал, ответ на вопрос меня более чем удовлетворил. Кто-то подбросил темное кольцо местному пьянице, рискуя тем, что тот мог его пропить, продать или просто потерять. Но этот кто-то как будто был уверен, что украшение в итоге попадет ко мне. Слишком продуманные действия, что от этой мысли становится как-то не по себе. Ощущаю себя пешкой в чьей-то игре, и такой расклад мне определенно не по душе. Что же ждет в конце игры и доживу ли я до него?..
Василек все же отправился на стройку — сам, по собственному желанию, заверив что «все будет не хуже, чем в столице». Сомневаюсь, что он бывал в столичных домах, но пусть так. Хуже явно не будет. Сам же я, дойдя до трактира, увидел Ульяха, который подскочил с насиженного бревна, широко заулыбавшись мне, явно ожидая меня.
— А я вас ждал, господин зельевар! Вы представляете, тут староста…
— Тсс, — приложил палец к своим губам, и мальчишка закрыл рот руками, округлив глаза и кивнув. Понятливый. Проверив, что рядом никого нет, тихо сказал, — Пошли за мной.
Мало ли какие глаза и уши имеются в деревне, особенно после произошедшего.
Гриша выпустил нас без нареканий — что-то он тихий стал после случая со старостой. Возможно, подозревает о неладном и не верит про «заблудился в лесу». Кто знает, может теперь будет держать ухо востро.
Ульях все порывался на болото, чтобы проверить Марфу: отказать в этом я ему не смог, попутно слушая эмоциональную речь моего помощника.
— Дядя Михай вернулся вечером. Мне потом мальчишки сказали, что староста прихрамывал, но я сам его потом видел, и у него с ногами все нормально было!
— Он тогда всем сказал, что в лесу заблудился?
— Да. Но я ему особо не верю: как это дядя Михай, знающий окрестности, да мог заблудиться? Но на упыря он не был похож! И после никуда не уходил. Господин
— Хороший вопрос, Ульях, очень хороший... — по привычке запустил пальцы в волосы. Если начинать углубляться в вопросы, то от этого начинает болеть голова, и мысли разлетаются подобно птицам, оставляя пустоту, — Пока я не забыл — я тебе привез подарок.
Мальчишка просиял, подпрыгнув на месте.
— Мне? Подарок? Правда?!
— Правда-правда. Держи, — на моей протянутой руке лежал деревянный кулон медведя на веревке. Весьма искусная работа между прочем, медведь будто живой: стоит на задних лапах, передние подняты, глаза умные такие, и морда — почти добрая. И без единого изъяна. Еще подумал, что такие оберегами раньше считались, до того, как артефакты прочно влились в людскую жизнь.
Ульях поспешно схватил подарок, водя пальцами по деревянной фигурке — в глазах парня читался нескрываемый детский восторг.
— Спасибо большое, господин зельевар! — фигурка в тот же момент была упрятана под рубашкой, оставляя видимой лишь черный шнурок вокруг шеи. — Обещаю бережно к нему относиться! Мне такие подарки никто прежде не делал, только тетя Клара — вещи дарила. И пирогами угощала.
Он положил ладонь на то место, где висел кулон. Как мало, оказывается, надо некоторым для счастья.
Мы подошли к болотам и, прежде чем отпустить парнишку к «своей жабе», задал неловкий вопрос:
— Ульях скажи… твои родители они… — я старался быть потактичнее, но, видимо, он привык к такому и спокойно отмахнулся, подобрав с земли палку.
— Они умерли, когда мне было семь. Какая-то редкая болезнь, с тех пор я сам по себе, остальные жители мне помогают, а я — им. Когда тетя Клара появилась, она стала заботиться обо мне больше остальных. Вы не думайте, я не жалуюсь и не раскисаю, да и многое умею. А теперь, в добавок, я еще и маг!
Я с улыбкой погладил его по и так растрепанным волосам да отпустил: жаба, появившись над поверхностью болота, безэмоционально смотрела на меня во время нашего разговора, а после лениво выползла на сушу, где ее взял в оборот Ульях. Вот же, живность опасная, дикая, а рядом с ним ведет как преданное создание. Или это часть силы Говорящих?
Мы пробыли на болоте до вечера. Возвратясь обратно, я сдал мальчишку знахарке в руки, а сам, поторапливаясь, направился в трактир, где меня ожидали. Но прибыть туда вовремя мне было не суждено.
— Ой, господин зельевар!
— Господин зельевар, спасибо вам за ленты!
— Они очень красивые, господин зельевар!
— Господин зельевар, они нам идут?
Кузнецовы дочки. Все четыре красавицы-сестры, приодетые, накрашенные, купленные ленты в волосах блестят и переливаются. И голоса — сладкие, усыпляющие, манящие. Я почувствовал, что начал «плыть», но старался не поддаваться их очарованию, но вместе с тем язык не поворачивался им отказать. А когда меня в четыре пары рук подхватили с двух сторон, то уже и ноги не слушались.