О чем шептал океан
Шрифт:
Кэтрин передернуло от последней мысли, и она бодро согласилась с Джеймсом, что лучше идти «на охоту», добывать бананы и смотреть, что еще съедобного тут растет и плавает. Это, по крайней мере, жизнеутверждающее занятие, если в их положении вообще можно найти что-то жизнеутверждающее.
Сначала Джеймс натаскал тонких веток, чтобы те немного подсохли и вечером можно было развести костер. Кэтрин, прихрамывая, с удовольствием помогала ему, складывая дрова прямо на «постель», потому
Коленка болела и вряд ли позволила бы ей долго ходить, но в любом случае перспектива провести день с Джеймсом представлялась Кэтрин более приятной, чем в одиночестве или в обществе Софии.
Была еще одна причина выбрать именно его компанию. Кэтрин твердо решила разобраться в этой череде совпадений и подозрительных случайностей, которая началась еще в Нью-Йорке, в храме у священника, а к сегодняшнему дню выросла как снежный ком. Джеймс — теперь она это точно поняла — как никто другой знал причину всех чудес и, пожалуй, являлся единственным способным что-то объяснить.
Да и насчет Софии надо выяснить — когда они с Джеймсом успели так подружиться? Она уверена, Остин по достоинству оценит эту информацию: его София — близкая подружка пляжного спасателя Джеймса!
Жаль, что сама Кэтрин сегодня ночью крепко спала и не почувствовала, как эти подлые любовники милуются рядом с ней. И ведь как искусно скрывали! Надо же: днем София плачет о своем утонувшем женихе, а ночью — обнимается со спасателем. Это просто верх кощунства! А Джеймс? Вечно преследует ее, мешает им с Остином сблизиться, а сам гуляет с его невестой!
Ну ничего. Она выведет их на чистую воду.
— А как же твое колено? — участливо спросил Джеймс, когда она заявила, что пойдет с ним обследовать остров.
— Ничего, пройдет. — Кэтрин для убедительности подпрыгнула на больной ноге. Тут же ее прострелило чуть ли не до самой макушки, и, натужно улыбнувшись, она выдавила: — Видишь? Совсем не болит.
— Тебе так понравилось сидеть у меня на руках? — спросил он, заговорщицки наклоняя голову. — Я же вижу, что тебе больно.
— О чем ты? Я прекрасно себя чувствую! И вовсе не собираюсь сидеть у тебя на руках.
— Понятно, — кивнул он. — Ты предпочитаешь остаться без ноги, лишь бы не с Софией?
Она вздохнула, глядя на него исподлобья.
— Угадал. Пойдем, а то я передумаю.
— Ну хорошо. Ты обещала не жаловаться.
София так и осталась на берегу, даже не повернувшись в их сторону. Над ее головой возвышался широкий лист.
От избытка влажности в воздухе стоял плотный туман, и всякий обзор заканчивался примерно на расстоянии десяти метров. Что при этом можно разглядеть в море?
— Как бы нам
— Не бойся. Остров маленький, так что, если идти вдоль воды, рано или поздно мы наткнемся на Софию.
— Не понимаю, — вырвалось у нее, — что хорошего в таком вот мазохизме? Кому и что она хочет доказать?
— Она любит его.
В его голосе и манере произносить слова, когда речь шла о Софии, было что-то особенно теплое. Кэтрин снова, как и вчера вечером, уловила эту интонацию, которую никогда не слышала в собственный адрес, и разозлилась. Несчастные тайные любовники!
— Ну конечно!
— А почему ты сомневаешься?
Она промолчала. Какие у нее есть доказательства? Никаких. Не может же она сейчас вот так просто бросить ему в лицо: «Вы с Софией любовники, я это вчера поняла!» Он тогда просто оставит ее в этом лесу и уйдет. И вместо одного врага у нее появится два. А жить на необитаемом острове в окружении только врагов — тяжело. Тем более еще неизвестно, когда за ними приедут. Она примирительно поправилась:
— Я не сомневаюсь, просто… Я тоже люблю Остина. Но не сижу круглосуточно…
— Ты — не любишь.
— Я? Я не люблю? Помилуй, Джеймс! Ты как никто другой знаешь все подробности… и у меня сердце разрывается, когда я думаю…
— Ты — не любишь, — повторил он. — И сердце у тебя не разрывается.
— Что?!
— Может, вчера и разрывалось. Такое часто бывает во время шока. А сегодня — нет.
Вот так. София искусно изображает горе, будучи на самом деле любовницей Джеймса, а она, Кэтрин, которая искренне горюет о своем возлюбленном, обвиняется в неискренности. Это разве справедливо?
— Джеймс, почему ты так говоришь?
— Потому что ты уже думать забыла про Остина. По крайней мере, о том, что с ним сейчас.
— Да почему, черт возьми?! — Кэтрин остановилась, уперев кулаки в бока. — Остин… Остин для меня… Знаешь какой у нас был роман три года назад?
Джеймс тоже остановился и повернулся к ней.
— Не знаю. И, честно говоря, не хочу знать. — Лицо его было почему-то очень серьезным, а взгляд твердым.
— Ну и не надо!
— И вообще, кто такой Остин? Ты же мне деньги заплатила за то, чтобы я забыл это имя. А теперь во что бы то ни стало хочешь доказать, как сильно его любишь. Зачем тебе это? Зачем тебе надо, чтобы именно я это знал?
Кэтрин прищурилась.
— Дело не в этом, Джеймс. Просто твоя персона с некоторого времени вызывает у меня сильный интерес.
— О господи: все-таки случилось! — Он изобразил шутливый испуг.
— Подожди. Я не поняла: это оскорбление?