О детях и прочей нечисти

Кикиморра Аноним

Алэк и правда с ангельским видом посапывает в манеже, обложившись мягкими игрушками.

– - Уй-ти ма-а-аленький!
– - умиляется матушка.
– - Как там твоя мать его называла? Внучок? Смешное слово, на имя бога похоже.

– - Ох, не напоминайте, -- содрогаюсь я.
– - Кир, ты сока хочешь?

Кир неохотно подходит поближе и, кажется, подавляет желание спрятаться за меня.

– - Всё нормально?
– - тихо спрашивает он из-за стакана с соком.

– - Да, всё отлично, -- так же тихо

отвечаю я и добавляю громче: -- Можно собираться на рыбалку!

– - Ой и правда!
– - вспоминает матушка.
– - Что мы тут сидим-болтаем, пойдёмте лучше в лодке болтать.

– - Для этого всё готово, -- подхватывается Азамат.
– - Только одеться... И да, Ма, Арон про Кира знает только официальную версию. Не говори ему, хорошо?

– - А он тут, что ли?
– - моргает матушка.
– - Конечно не скажу, у него ж язык за зубами не держится. Давай зови его, хоть раз в дюжину лет младшего сынка повидаю!

Вскоре на кухне становится почти тесно -- скорее всего, оттого что и Арон, и Алтоша склонны занимать очень много места в пространстве, гораздо больше, чем им полагается по габаритам.

– - Мать?
– - уточняет Арон, присматриваясь.
– - Еле узнал тебя. Давно не виделись...

– - Ишь ты бородищу-то отрастил!
– - усмехается она в ответ, протягивая руку, чтобы потрогать, но Арон проходит мимо и плюхается на диван, явно намереваясь пустить там корни. Не тут-то было: Азамат поддевает его под мышки и, приподняв над полом, возвращает в зону досягаемости матушкиных рук.

– - Поздоровайся по-людски, -- грозно велит он опешившему Арону.
– - Раз в дюжину лет-то можно!

– - Ладно-ладно, -- бормочет Арон.
– - Чего ты сразу...

Он послушно обнимает развеселившуюся матушку.

– - Ты, Азамат, его в детстве не воспитал, так сейчас принялся?
– - смеётся она, отпуская Арона.
– - Ну-ну, давай, тренируйся, тебе вон ещё двоих в люди вывести надо. А, Алтонгирел-хян, здравствуй, и ты тут. Ну Азамат, вечно ты к жене в дом гостей натащишь!

Алтонгирел скомканно здоровается и, подобно Киру, прячется за стаканом сока.

– - А это кто? Сынок, ты ж про одного вроде говорил...

Азамат хохочет.

– - Не волнуйся, Ма, это Кирова подружка, мы ей ищем духовного наставника, ей силу надо укрощать, а то пока она говорить не может.

Айша смущённо улыбается и отвешивает небольшой поклон.

– - Опять ты за других людей работу делаешь, -- вздыхает матушка.
– - Ладно, видать, судьба такая. Ну что, рыбалка у нас будет сегодня или так и просидим весь день? Я вот и любимые снасти привезла. Там погода сказочная, ветра нет совсем, листок не колыхнётся. Пойдёмте уже!

Все кидаются одеваться и собираться. Я-то дома остаюсь, но надо детей одеть, еду упаковать. Напяливаю на Айшу три пары шерстяных носков, а потом заворачиваю ей ноги в плед. Сверху-то на неё надевается дарёная шуба, в которую её можно три раза завернуть, но уж зато тепло.

– -

Чегой-то, она ходить не может, что ли?
– - спрашивает матушка, наблюдая за моими действиями.

– - Может, но у неё зимней обуви нет вообще, мы же её из приюта забрали.

– - Из приюта?
– - хмурится матушка.
– - А вроде чистенькая.

– - Отмыли, -- усмехаюсь я.

– - А ну раз отмыли, так что ж, у тебя в хозяйстве сапог не найдётся лишних?

– - Ей все велики, ножка крошечная.

Матушка подходит, довольно бесцеремонно берёт Айшину ногу, задирает повыше и прикладывает к своей ладони.

– - Да как моя у неё нога. Возьми, вон, в синей сумке сверху у меня запасные сапоги, да надень ей. Не дело это здоровую девчонку на руках таскать.

– - Ма, -- Азамат застывает в процессе шнурования ботинок.
– - Зачем ты сюда привезла запасные сапоги? Ты тут зимовать вознамерилась, что ли?

– - Ещё чего!
– - подбоченивается матушка.
– - У меня свой дом есть! А сапоги взяла на случай если в лодке промочу.

– - В моей лодке не промочишь, -- обижается Азамат.

– - Давайте топайте уже в эту лодку, -- говорю, надевая на Айшу сапоги. Насчёт того же размера матушка погорячилась, конечно, но на три шерстяных носка нормально.
– - Скоро стемнеет!

– - Это как раз хорошо, -- возражает Азамат, закидывая за плечо короб с едой.
– - В сумерках ловится лучше. Ну, все готовы? Пошли!

Когда дверь за ними закрывается, я вздыхаю с облегчением.

Пока их нет, я немножко шуршу по хозяйству: прибираю на кухне, подготавливаю плацдарм для возьни с рыбой, в процессе натыкаюсь на открытую книжку и снова зависаю над изображениями Ирлика. Ну не лежит у меня к ним душа. Ладно, надо хоть канву поискать, я вроде покупала большой кусок чёрной. А Ирлика надо, конечно, на чёрном фоне, он ведь такой весь светящийся... Рулон канвы обнаруживается в ларе, которому Кир смастерил замок, поэтому туда больше не попадают тонны кошачьей шерсти. Размер даже масштабнее, чем я думала, полтора на полтора. Я обвышиваюсь... Можно, конечно, отрезать, но у тряпки фабрично обработанный край... Да и я обещала Ирлику большой портрет. Ладно, пока размечу для очистки совести, а потом ещё подумаю. Где мой большой белый маркер?..

Разметкой занимаюсь до темноты -- в это время года день совсем короткий. Потом раскладываю вокруг себя нитки и бисер, и принимаюсь, подобно сказочному злодею, чахнуть над сокровищами. От этого бесконечно прекрасного занятия меня и отрывают оглушительное уханье и стук в окно гостиной -- как я с перепугу не перевернула все коробки с бисером, ума не приложу, но к счастью, только нитки рассыпала.

За окном светятся красные перья. Ого, да это сам прототип пожаловал. Приоткрываю окно.

– - Привет, ты в дверь звонить не пробовал?
– - спрашиваю.