О доблестном рыцаре Гае Гисборне
Шрифт:
Гай наклонил голову.
— Вы абсолютно правы. Я двенадцать лет наносил удары, стараясь бить насмерть… потому что там враги, а здесь приходится бить по англичанам, что как-то не по сердцу, я где-то глубоко в нем вроде бы милосерден, как временами кажется. Однако мир таков и такова наша судьба, которую нам определил Господь, которому виднее. Я пришел пригласить вас поучаствовать в потехе, более близкой к войне… хотя это, конечно, не война… и вообще намного безопаснее.
Сэр Вальтер смотрел на него исподлобья.
— И что же это такое?
— Лагерь разбойников, — ответил
Граф поморщился.
— Знаете ли, сэр…
— Сэр Гай, — напомнил Гай. — Гай Гисборн.
— Сэр Гай, — сказал граф, — я в состоянии двинуть свою дружину и самостоятельно очистить лес от разбойников!
Он гордо приосанился, а девушка на балконе посмотрела на Гая, как ему показалось, с брезгливой жалостью.
— Двинуть вы можете, — согласился Гай. — Но, сэр… можно я начистоту?
Сэр Вальтер недовольно дернул щекой.
— Говорите.
— Вы бы это давно сделали, — сказал Гай, — если бы смогли.
— Что-о?
— Во-первых, — сказал Гай безжалостно, — вы не знаете, где их лагерь, а прочесывать весь лес — уйдет не одна неделя, и вернетесь ни с чем. Во-вторых, вам пришлось бы отчитываться за каждого убитого. Ваши недоброжелатели легко могут сказать, что среди разбойников были и мирные крестьяне, а это уже уголовное преступление. Да и самих разбойников никто не разрешает вот так убивать… если вы не при исполнении закона. Надо ли продолжать?
Сэр Вальтер поморщился.
— Вот из-за таких, как вы, — сказал он с презрением, — у лордов связаны руки! Мы бы давно с ними расправились!.. Ладно, что вы хотите?
Гай напомнил:
— Я уже сказал.
Сэр Вальтер оглянулся, махнул рукой.
— Ладно, пойдемте внутрь. Там переговорим подробнее.
Стражники по обе стороны двери с поспешностью распахнули ее перед графом и его гостем, Гай переступил порог, вежливо приноравливаясь к неспешному шагу хозяина, зал открылся просторный, со свисающими сверху красными и пурпурными длинными полотнищами, на стенах укреплены скрещенные копья, в двух местах они высовываются из-за массивных боевых щитов…
Граф очень неспешно, явно гордясь впечатлением, вел его через зал к дальней двери, но Гай невольно замедлил шаг, засмотревшись на спускающуюся по лестнице девушку в нежно-голубом платье с длинным шлейфом, что тащится следом, грациозно спрыгивая со ступеньки на ступеньку, как широкая струя горного ручья. Башня золотых волос перевита жемчужными нитями, и кажется, само солнце то ли запуталось в ее волосах, то ли нашло там норку и не желает выбираться наружу.
Ее движения чем-то напомнили ему царственно плывущего по ровной глади пруда лебедя. Она ощутила его взгляд, так как замедленно начала поворачивать голову, крупные ярко-синие глаза скользнули безучастным взглядом по залу, Гаю показалось, что ребенок обнял его за шею и поцеловал, но взгляд ушел дальше… а потом вернулся, и девушка уже в упор посмотрела на него, брови ее сердито сдвинулись, этот неизвестный рыцарь смотрит слишком пристально, даже неприлично…
Граф сказал с неудовольствием:
— Вильгельмина,
Девушка сердито надула и без того пухлые розовые губы.
— Папа, это я уже умею!..
— Ну так делай, — велел граф. — Сэр Гай, прошу сюда.
Он сам открыл дверь, Гай шагнул в небольшую, но пышно обставленную комнату, а девушка обиженно осталась в зале.
Граф коротко повел рукой.
— Садитесь, шериф. И рассказывайте подробнее.
Сам он опустился в кресло по ту сторону массивного стола, Гай ощутил на себе его испытующий взгляд.
— Спасибо, — поблагодарил Гай и сел. — У меня план прост: устроить налет на их лагерь и перебить как можно больше. Если у нас будет достаточно людей, то можно даже попытаться перехватывать убегающих. И послать погоню, пока не уничтожат всех. Ответственность беру на себя, я буду с вами.
Граф дернул за шнур, моментально появился сдержанно одетый слуга, замер в полупоклоне.
— Вина, — распорядился граф, — и две чаши.
Слуга исчез, Гай выжидал, он свое сказал, очередь за графом, а тот нарочито тянет время, прикидывая, какую позицию занять, все земельные лорды ревниво подчеркивают свою независимость и всячески стараются ее расширить за счет ослабления королевской власти.
После короткого ожидания слуга распахнул дверь, лицо несколько ошарашенное, а в кабинет смирно и с опущенными глазками вошла дочь графа с подносом в руках, где высятся серебряный кувшин и две чаши.
— Вильгельмина! — воскликнул граф с упреком.
Она сказала живо:
— Отец, я увидела, что он подошел к закрытой двери, но мое достоинство не позволяет открывать ее слуге, потому я взяла у него поднос, а дверь открыл он…
Гай наблюдал, как она быстро и ловко расставила чаши и кувшин, от нее пахнет чистотой и свежестью, на миг совсем близко блеснули ее любопытные глаза, кожа нежная и чистая, как у ребенка, золотая башня волос накренилась и вот-вот рассыплется, чувствуется, что сооружала ее впопыхах.
Граф произнес с неловкостью:
— Моя дочь Вильгельмина!.. Мое сокровище… Была фрейлиной королевы, но я забрал ее домой, пора выдавать замуж. В наших краях, к счастью, немало молодых людей самого высокого происхождения, которые готовы бросить к ее ногам свои сердца и души.
Гай произнес с вежливой прохладностью:
— Да… это, видимо, весьма достойный жест для здешних молодых людей.
Леди Вильгельмина посмотрела на него с высокомерием королевы на пьяного конюха, с самым независимым видом опустилась в кресло в сторонке от стола, а граф ухмыльнулся в усы.
— Вижу, вы этим не интересуетесь… Вы еще ничего себя не присмотрели?
Гай покачал головой.
— Я только сошел на берег, как меня сразу к лорд-канцлеру и принцу. Не успел опомниться, уже сунули в зубы полномочия шерифа и забросили сюда. Я до сих пор не то что не успел осмотреться, вообще как в тумане!
Граф ухмыльнулся шире.
— Только в первый же день отрубили руку барону Тошильдеру, убили его сына и оруженосца. Нет-нет, я знаю, вы только защищались, даже не обнажили своего меча!.. Вы человек дела, сэр Гай?