О достоверности
Шрифт:
448. Хочу заявить: коли не вызывает удивления то, что “абсолютно бесспорны” арифметические предложения (например, таблица умножения), то почему надо изумляться тому, что таково же и предложение “Это моя рука”?
449. Нечто должно быть преподано нам как основа.
450. Я хочу сказать: наше обучение имеет форму “Это фиалка”, “Это стол”. Правда, ребенок мог бы впервые услышать слово “фиалка” и в предложении “Это, возможно, фиалка”; но тогда он мог бы спросить: “Что такое фиалка?” В ответ на это, конечно, можно было бы показать ему картинку.Ну, а что, если бы “Это...” говорили лишь при показе
451. Не имеет силы мое возражение Муру - что смысл обособленного предложения “Это — дерево” неопределенен, поскольку неясно, что именно представляет собой “это”, которое характеризуют как дерево; ибо этот смысл можно сделать более определенным, сказав, например: “Вон тот объект, похожий на дерево, — это настоящее дерево, а не искусная имитация”.
452. Было бы неразумно сомневаться, является ли это настоящим деревом или... .
То, что мне это представляется несомненным, ничего не значит. Если сомневаться здесь было бы неразумно, это нельзя было бы усмотреть из моего мнения. Так что требовалось бы правило, устанавливающее, что сомнение здесь неразумно. Но и правила такого нет.
453. Правда, я говорю: “В этом не усомнился бы ни один разумный человек”. — Разве можно представить себе, что образованный судья спросил бы, является ли сомнение разумным или неразумным?
454. Бывают случаи, когда сомнение неразумно, но есть и другие, когда оно представляется логически невозможным. И между ними, кажется, нет никакой четкой границы.
29.3
455. Всякая языковая игра основывается на узнавании слов и предметов. Мы усваиваем с равной неумолимостью и то, что это стул, и то, что 2х 2=4.
456. Если, следовательно, я сомневаюсь или не уверен в том, что это моя рука (в каком бы то ни было смысле), то почему я не сомневаюсь и в значении этих слов?
457. Не хочу ли я тем самым сказать, что уверенность заложена в сущности данной языковой игры?
458. Сомневаясь, исходят из определенных оснований. Речь идет вот о чем: как сомнение вводится в языковую игру?
459. Пожелай торговец без всяких на то оснований, просто для уверенности, обследовать каждое яблоко, почему бы ему (затем) не обследовать само это обследование? И можно ли здесь говорить о вере (в смысле религиозной веры, а не предсказания)? Все психологические слова здесь только уводят от главного.
460. Я иду к врачу и, показывая ему свою руку, говорю: “Это рука, а не...; я ее ушиб и т. д. и т. д.” Неужели я при этом просто сообщаю что-то лишнее? Разве нельзя, например, сказать: предположив, что слова “Это рука” являются сообщением, — как можно было бы рассчитывать на то, что он это сообщение понимает? Ведь если сомнительно то, “что это рука”, почему же не подлежит сомнению также то, что я человек, сообщающий об этом? — Но с другой стороны, можно представить себе случаи — пусть даже и очень редкие, — когда подобное объяснение не является излишним или всего лишь излишне, но не абсурдно.
461. Предположим, я врач, ко мне приходит пациент, показывает свою руку и говорит: “То, что здесь похоже на руку, — это настоящая рука, а не искусная имитация”. После чего он рассказывает о своем ушибе. — Разве я действительно увидел бы в этом некое сообщение, пусть даже
30.3
462. Почему мур к вещам, которые он знает, не причисляет, например, того, что в такой-то части Англии есть деревня с таким-то названием? Иными словами: почему он не упоминает факты, известные ему, но не каждомуиз нас?
31.3
463. Но ведь сообщение “Это — дерево”, сделанное в тот момент, когда никто и не думал в этом сомневаться, могло бы быть своеобразной остротой и в качестве таковой иметь смысл. Так когда-то и в самом деле сострил Ренан.
3.4.51
464. Мое затруднение можно продемонстрировать еще и так: я сижу, беседую с другом. И внезапно говорю: “А ведь я все это время уже знал, что ты NN ".He излишне ли это замечание, хотя оно и истинно?
Мне кажется, эти слова напоминали бы приветствие “Здравствуй”, сказанное собеседнику в середине разговора.
465. А если бы вместо “Я знаю, что это — дерево” было “На сегодня известно более... видов насекомых”? Если бы кто-то вдруг произнес эту фразу вне всякого контекста, то можно было бы подумать, что между делом он размышлял о чем-то своем и высказал вслух только одну из фраз, связанных с новым поворотом его мысли. Или еще: он впал в транс и говорит, сам не понимая своих слов.
466. Стало быть, мне кажется, что я все время уже что-то знал, и все же не было смысла говорить, высказывать эту истину.
467. Я сижу в саду с философом; указывая на дерево рядом с нами, он вновь и вновь повторяет: “Я знаю, что это — дерево”. Приходит кто-то третий и слышит его, а я ему говорю: “Этот человек не сумасшедший: просто мы философствуем”.
4. 4
468. Кто-то не к месту говорит: “Это — дерево”. Он мог бы произнести это предложение, потому что вспомнил, что слышал его в похожей ситуации; или же его внезапно поразила красота дерева и это предложение было восклицанием; или же он произнес его самому себе в качестве грамматического примера (и т. д.). И вот я спрашиваю его: “Что ты имел в виду?” - а он отвечает: “Это было адресованное тебе сообщение”. Будь он настолько не в себе, что захотел бы сообщить мне это, разве я не был бы вправе предположить: он не ведает, что говорит?
469. Кто-то в разговоре со мной ни с того ни с сего произносит:
“Желаю тебе всего хорошего”. Я удивлен, но потом вижу, что эти слова как-то связаны с его мыслями обо мне. И тогда они уже не кажутся мне бессмысленными.
470. Почему не вызывает сомнения, что меня зовут Л. В.? Кажется, это отнюдь не то, что можно было бы установить сразу, без всяких сомнений. Но надо думать, что это одна из несомненных истин.
5. 4
[Здесь в моем мышлении пока еще большой пробел. И сомневаюсь, будет ли он восполнен. — Л. В. ]