О двух типах художников

Лукач Георг

Бюрократия — чужеродное тело в социалистическом обществе. Это, прежде всего, значит, что ее влияние здесь только вредно. В капиталистическом обществе бюрократию порождает и воспроизводит в расширенном масштабе не только экономическая стихия, но и сознательная деятельность господствующих классов, их государства, их идеологического аппарата. Наоборот, в социалистическом обществе рост хозяйства, пробуждение масс к культурной и самодеятельной жизни, углубление демократии сами по себе подрывают корни бюрократизма, а коммунистическая партия, советское государство, общественные организации сознательно и непрестанно работают над его ликвидацией.

Вопрос о стихийной, непосредственной реакции масс на общественную действительность также должен быть рассмотрен по-новому в условиях победившего социализма. Бесспорно, что сама жизнь, устроенная на социалистических началах, оказывает положительное,

притом широкое и сильное воздействие на массы. С этим связана проблема социальной привычки, о которой говорил Ленин.

Анализируя вопрос об отмирании государства в коммунистическом обществе, Ленин подчеркивал, что"…избавленные от капиталистического рабства, от бесчисленных ужасов, дикостей, нелепостей, гнусностей капиталистической эксплуатации, люди постепенно привыкнут к соблюдению элементарных, веками известных, тысячелетиями повторявшихся во всех прописях правил общежития, к соблюдению их без насилия, без принуждения, без подчинения, без особого аппарата для принуждения, который называется государством" [10]

10

Ленин. Сочинения, т. XXI, стр. 431.

Ленин разъясняет, что выражение "отмирание государства" выдвигает на первый план относительно простую сторону процесса, тем не менее эта сторона очень важна: "…только привычка может оказать и несомненно окажет такое действие", когда жизнь будет устроена так, что в ней уже "нет ничего такого, что возмущает, вызывает протест и восстание, создает необходимость подавления".

Нельзя недооценивать эту непосредственную, элементарную воспитательную силу социализма. Но мы видели, как вредители и оппортунисты неоднократно старались спекулировать на ней, толкуя ее значение односторонне, недиалектически, чтобы "обосновать" правомерность самотека. Это служит для нас еще одним доказательством, насколько велика актуальность ленинского учения о соотношении сознательности и стихийности в борьбе за коммунизм. Образец его живого применения и развития дал товарищ Сталин, когда говорил о проблеме бесклассового общества в своей речи на XVII съезде ВКП(б). Сталин ясно и неоспоримо доказал, что понимание этого процесса, как "стихийного", ведет к беспечности, бездеятельности; к разоружению перед лицом врага. Приверженцы такой "социалистически" подновленной теории стихийности верят, что "можно сложить оружие и пойти на боковую — спать в ожидании пришествия бесклассового общества". Товарищ Сталин показал, "что бесклассовое общество не может притти в порядке, так сказать, самотека. Его надо завоевать и построить усилиями всех трудящихся — путем усиления органов диктатуры пролетариата, путем развертывания классовой борьбы, путем уничтожения классов, путем ликвидации остатков капиталистических классов, в боях с врагами как внутренними, так и внешними" [11] .

11

И. Сталин. "Вопросы ленинизма". Изд. 10-е, стр. 581, 580.

Отсюда видно, что вскрытое Лениным диалектическое соотношение стихийности и сознательности сохраняет свое значение и в эпоху построения социалистического общества. Стихийная реакция и здесь является лишь зачатком сознательной деятельности. И здесь в стихийный процесс должна вмешиваться социалистическая сознательность, целесообразная, продуманная, организующая работа. Предоставленное самому себе стихийное движение масс и здесь искажает, теряет те лучшие из заключенных в нем возможностей, которые имеют при социализме все условия для здорового и плодотворного развития.

Человеческая база социалистического движения, неизмеримо расширилась. Экономическая, социальная, политическая структура советского общества пробудила во всех слоях трудового народа — не только в рабочем классе, как это было раньше, — тягу к социализму, стремление к воспитанию в социалистическою духе, к "привычке" жить в подлинно человеческих условиях. Но превращение богатейших возможностей, возникших в результате великих завоеваний социализма, в действительность требует тем более упорной и сознательной работы.

Все это, без сомнения, указывает на актуальность ленинской постановки вопроса и в наши дни. Не менее ясно, что в существующих условиях отдельные области идеологии тоже не могут быть свободны от пережитков капитализма, следовательно, и от бюрократизма. Достаточно напомнить недавнее постановление Центрального Комитета БКП(б)

о партийной пропаганде: серьезное отставание работников теоретического фронта Центральный Комитет видит "в их боязни смело ставить актуальные теоретические вопросы, в распространении начетчичества и буквоедства, в вульгаризации и опошлении отдельных положений марксизма-ленинизма, в отставании теоретической мысли, в недостатке теоретического обобщения громадного практического опыта, накопленного партией на всех участках социалистического строительства" [12] . Разве не следует из этой критики, что немалая часть работников теоретического фронта еще не свободна от пережитков "идеологического бюрократизма"?

12

"О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса. истории ВКП(б)". Госполитиздат. 1938, стр. 18.

Применимы ли эти слова к нашей художественной литературе? — Как известно, у нас есть целый ряд писателей, в чьем творчестве было бы просто смешно искать "бюрократические" тенденции. Советская литература, как целое, представляет собой одно из сильнейших орудий борьбы за подлинную социалистическую культуру. И даже к тем писателям, которые дают основание для критики в духе приведенной нами цитаты из постановления ЦК ВКП(б) о пропаганде, нельзя применять критику, направленную на другие идеологические области, без учета особенностей художественной литературы. Конечно, и в литературе есть обилие пережитков капитализма; но формы их здесь своеобразно усложнены и признаки редко проявляются непосредственно и прямо.

Дискуссия 1936 года о формализме и натурализме выяснила, что оба эти направления отражают пережитки капитализма, — или, лучше сказать, чтобы избежать возможности вульгарно-социологических кривотолков: пережитки буржуазного идеологического упадка. Несмотря на то, что природа формализма и натурализма чужда, враждебна социалистической культуре, оба эти антиреалистические направления имели одно время распространение в советской художественной среде.

И натурализм, и формализм выросли на почве буржуазной идеологии, потерявшей и желание и способность осознавать и правдиво изображать жизнь всего общества в целом. Художественные средства превратились вследствие этого в суррогат искусства (в "приемы", как их стали называть): ими ничего нельзя передать, кроме односторонне раздутых второстепенных деталей. Как могло случиться, что эти суррогаты искусства соблазнили многих, притом одаренных советских художников?

Социализм уничтожил все экономические и социальные основы капиталистического общества. И только буржуазные пережитки в сознании художников, культурная отсталость художников делают их доступными разлагающему влиянию декаданса, поддерживают в них интерес к мнимым эстетическим "новинкам" и "завоеваниям", продуцирующимся в искусстве империалистического Запада.

Эти симптомы отсталости в политической и общей культуре указывают на необходимость лучше, активнее работать над повышением общеидеологического и эстетического уровня художественных кадров и над художественным развитием масс. Ленин говорил, что бюрократизм, гнездящийся в советском аппарате, есть показатель того, что массы еще не прошли достаточную школу демократической жизни и еще не овладели умением управлять государством и фактически осуществлять свои права, отстаивать интересы социализма. Так и в искусстве. Наблюдающийся повсеместно быстрый рост массовой художественной культуры ведет к тому, что все виды антиреализма неизбежно утеряют всякую почву.

Параллель будет еще нагляднее, если мы подойдем к вопросу об антиреализме, ирреализме, псевдореализме и т. п. с эстетической стороны.

Мы сказали, что самая характерная черта бюрократического отношения к жизни — это равнодушие к содержанию жизни и к реальной связи ее отдельных явлений. Бюрократ живет в замкнутом мирке "самодовлеющих" форм, отдавая себя на волю их стихии. Но инерция, вредная стихийность проявляется и в области художественно-формального мышления.

Автор этих строк писал уже не раз о том, как невысока ценность художественных средств буржуазного декаданса. И все же эти средства в известной мере пригодны для выражения тех узких, ограниченных, нездоровых и часто извращенных чувств и переживаний, которые составляют "душу" этого искусства. Но художник, который попытался бы их употребить, чтобы изобразить становление коммунистического общества, нарождение коммунистического человека, заслуживал бы того, чтобы его заподозрили в бюрократическом равнодушии к содержанию новой социалистической жизни и в пристрастии к одним лишь формальным упражнениям.