О-Л 2
Шрифт:
— Во как! — заключил Прых.
— Остальное ты, Щитоносец, конечно, знаешь. Сейчас многие бродят от капища к капищу и ищут птицу-духа, чтобы стать сильными лекарями. Только идти в капище лучше всего на рассвете. Говорят, птица Жужуки любит юное солнце.
— Конечно, на рассвете, — кивнул я.
Не знаю, каких усилий мне стоило, чтобы не расхохотаться во время рассказа орчонка. Оказывается, мои собственные приключения уже успели стать легендой. Лихо это у орков получается!
ГЛАВА 14
Утро выдалось ясным. Впрочем, каким еще оно могло быть
Я проснулся раньше, чем пастухи — этот день они решили провести рядом с источником и не торопились сниматься со стоянки. Овцы лениво бродили по распадку под присмотром пары волков, а орки, даже женщины, которые всегда встают затемно, еще не показывались из юрт.
Воздух был сыроватый, знобкий. Трава намокла от росы. Но небо уже посветлело, и на его фоне таинственное святилище походило то ли на огромное, размером с двухэтажный дом, осиное гнездо, то ли на спускаемый космический аппарат. Темный купол — шар без опознавательных знаков, примерно на треть зарывшийся в землю.
Орки не строят капища.
Все храмы в степи — эльфийское наследство. Это на Земле завоеватели первым делом жгут церкви, чтобы лишить врага веры, а здесь высшие существа реальны и могут недвусмысленно выразить свою волю. Если старый бог принял под свое покровительство новоселов, то зачем ему отказываться от собственного дома?
Впрочем, с богами орки общаются редко, а духи предпочитают то, что создано природой. Так что в большинстве случаев капище — это пещера. Замкнутое пространство легче защитить от визитов мелких астральных сущностей, которые не прочь ухватить капельку чужой энергии. Опытный шаман отлично знает обитателей тонкого мира. Он без труда отличит голос Владыки Волн от стонов свежей утопленницы из соседнего болота. Но в капища порой приходят и не ведуны. Для обычного орка-пастуха что глас, что вой — мороз по коже. Чтобы простецы не дарили свою энергию жадным до халявы духам, шаманы покрывают стены святилища знаками, не дающими просочиться в него никому, кроме того, кому оно посвящено. Ну, и сам «хозяин» добавляет что-то от себя. Капище — это уютный и хорошо защищенный дом. Когда Матушке-Земле надоедает общество ее многочисленных бестелесных детей, она прячется в молитвенной пещере, обустроенной кем-нибудь из знахарок. За «постой» платит частицей своей божественной силы…
А для защиты самая удобная форма — это полый шар. Любой стык или угол — риск, что появится щель-лазейка. Круглые пещеры встречаются часто. Но в голой степи строителям пришлось постараться, чтобы придать «дому птицы-духа» нужную форму.
Стены капища из плетеной лозы обмазаны необожженной глиной. Но свито это «гнездо» весьма добротно. Стены гладкие, ровные, в глину вдавлены цветные камешки, образующие затейливый узор. В округе нет гор, значит, строители специально привезли с севера осколки яшмы и малахита, чароита и бирюзы, агата и кровавика…
Вход в капище — резко уходящая вниз лестница, ступени вырублены в почве, укреплены ивовой «плетенкой». Тяжелая занавесь из сыромятных шкур, заменяющая дверь, — ниже уровня земли, поэтому с расстояния в десяток шагов и не поймешь, как попасть внутрь…
Меня всегда поражала способность орков создавать такие надежные вещи, как это глиняное «гнездо»
С не меньшим вниманием отнеслись шаманы и к наложению защитных заклинаний. Пульсирующая внутри плетений энергия ощущалась уже на подходе к святилищу.
Я осторожно отодвинул занавесь и немного постоял у входа, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полутьме.
Интерьер оказался более чем традиционным, конечно, с поправкой на то, что молились тут недавно, так что на стенах еще не успели накопиться дары, которые в древних пещерах покрывают их во много (чего — много?). Здесь же — лишь несколько десятков пестрых, еще не выцветших тряпочек.
Пол — плоская чаша. На небольшом возвышении в центре — расписные плошки с «порошком для разговора». Смесь трав, дым от которых позволяет видеть духов даже тем, кто не наделен этой способностью от природы. Рядом — подставка, о назначении легко догадаться по потекам воска.
Достав припасенную свечу, я зажег ее и укрепил на возвышении. По стенам заплясали тени.
Присутствие кого-то нематериального ощущалось совершенно явственно. Не очень сильный дух, каким-то непонятным образом сумевший проникнуть через начертанные на стенах линии «фейс-контроля». Бросив в огонь щепоть порошка из одной из чаш, я уселся на пол и стал ждать. Конечно, можно бы было воспользоваться своими способностями «разговора с богом», но мне хотелось посмотреть, как встречают тут рядовых прихожан. И вообще — что тут творится?
Сначала ничего не происходило. Тени плясали, дым курился, заполняя пространство под потолком, тряпочки-подношения слегка шевелились, хотя никакого сквозняка не было. И не могло быть.
Когда тишина стала мне уже надоедать, в клубах дыма появился чуть более плотный силуэт: нечто почти круглое, размером побольше теннисного мяча, но поменьше футбольного. Миг — и у этого нечто появилась пара желтых глаз. Потом — кривой клюв, коричневатые когтистые лапы и короткий хвост.
Сова? Похоже — именно она. Точнее — совенок.
— Я приношу свои извинения за задержку, — заклекотала птица. — Но я не сразу понял, кто ты! Прости, друг учителя!
Я мысленно выругался: это надо же было забыть о «доме духов» и магической школе для информационных элементалей, организованной Асаль-тэ-Баукиром!
С того момента, как я единственный раз видел питомцев мертвого мага, совенок заметно подрос. Тогда он был не крупнее воробья, а сейчас — вполне себе птичка, способная, наверное, на равных сразиться с вороной.
— Не извиняйся, друг, — улыбнулся я. — Лучше расскажи, давно ли ты видел Жужуку? Женщину, которая хранит ваш «дом духов»?
Совенок стал еще более материальным, расправил крылья и плавно опустился на возвышение посреди капища:
— Сегодня видел ее. Во дворце она, в Эльтуроне. Живет при библиотеке. Ее брат ушел с войском, а ей приказал ждать во дворце и за всем следить. Ну, мы тоже немного помогаем. Учитель сказал: «Служите мудрой женщине так, если бы она вас повязала заклятьями, только честнее, потому что без заклятий».