О-Л 2
Шрифт:
Подумав еще немного, я решил, что, раз мне предложили поесть и оставили наедине с едой, то я на эту еду имею полное право.
Отыскал в шкафчике ложку, я с удовольствием сжевал пару мелких плотвичек и принялся за овощи. Больше всего они напоминали вареный лук с привкусом сельдерея. Вкусно!
В этот момент дверь снова распахнулась и в фургон впорхнула мистрис Сиобан. В руках у нее был поднос с целой горой съедобного. Тут была пара тушеных окорочков — побольше размером даже, чем у американских бройлеров. Не знаю, что за птица, но легким хвойным привкусом напомнила глухаря. Тут была миска разваристой овсяной каши, каравай хлеба, полголовки сыра, пяток зеленых
Мистрис Сиобан присела на краешек топчана, сложила руки на коленях и принялась комкать кружевной платочек. После того, как от дичи остались одни кости, я смог оторваться от еды и украдкой взглянул на женщину. Она определенно хотела поговорить, но, видимо, не решалась начать первой.
— Огромное спасибо тебе, хозяюшка! Все такое вкусное! Ты уж прости, я давно не ел, накинулся, как волк, — совершенно искренне сказал я. — Мастера у вас тут, посмотрю, в кулинарном деле!
Орчиха побурела от удовольствия:
— Ну ты шо, гость! Пошукала, посбирала — шо има, не обессудь. Мы, цирковцы, — не паны! Не голод, правда нонече. Когда бывает, и дичины нема, и хлиба каюхи. Шлях —. дело неверное. Но, как Ольна воротилась, дела ладно идут…
Только сейчас, после слов орчихи до меня дошло: крохотная комната, в которой пахнет сушеными травами, кожей и конским потом, — это большой фургон. Я поднялся и распахнул дверь. Так и есть — в повозку нужно подниматься по приставленной доске, рядом с которой лежат на земле пустые оглобли.
— Бродячий цирк?
Мистрис Сиобан вздохнула:
— Да. А куды еще мне податься было? Я ж — уорок йохон.
Я обернулся. Мистрис Сиобан подошла, встала у меня за плечом и с грустью посмотрела вдаль, туда, где по небу плыли густые облака. Похоже, собирался дождь, тучи поднялись уже почти к зениту.
— А что, в этом мире орков не любят?
— Орков? — женщина удивленно взглянула на меня.
Я вспомнил подружку паладина, которая никак не хотела признавать меня орком, и подумал, что в разных мирах могут быть разные названия для одних и тех же существ.
— А кто, по-твоему, ты? И я — кто? Мне кажется, что мы принадлежим одному племени…
— Я — уорок йохон, — с гордостью ответила мистрис Сиобан. — Ты — тоже уорок. А людыны кличут нас троллями.
— В том мире, где я живу, нас зовут орками — степным народом.
— Степным… — эхом повторила орчиха. — Ты степной?
— Да.
Мистрис Сиобан вздохнула и опустила глаза.
— Что такое? В этом мире нет степей?
Сначала орчиха все больше вздыхала, но потом разговорилась. Ее рассказ оказался очередным подтверждением того, что раньше связи между мирами были куда прочнее. Давным-давно, видимо, во время смуты, начавшейся после смерти Темного Властелина, одно из племен орков каким-то образом умудрилось перебраться в этот мир. Кстати, в легендах говорилось о «королевских урук-хаях», элитной гвардии Властелина, которые не только были великолепными бойцами, но почти поголовно владели магией. Урук-хаи могли бы подчинить себе всю степь, но предпочли уйти. Почему? Кто знает. Вестей от них не доходило.
И вот я наткнулся на живое воплощение древней легенды…
А Мистрис Сиобан продолжала рассказывать:
Ее народ пришел издалека. Раньше были открыты звездные дороги, и великие шаманы провели ее народ в этот мир. Но счастья они не нашли и тут. Уорок-йохон мало. Большинство живет
— Ты — маг земли?
Я был уверен в ответе — слишком характерная аура была у женщины.
Мистрис Сиобан кивнула.
Теперь мы сидели на топчанах друг напротив друга и молчали. Красивая и грустная женщина — так не должно быть… Такие красивые должны улыбаться.
Я раскрыл сумку и принялся шарить в ней. Сначала сам не знал, что ищу, потом понял: нужен мешочек с сушеной полынью. Летний полдень в степи пахнет полынной горечью. Полынным дымом пахнут дома орков. Полынью пахнут руки орчих, прядущих шерсть. Полынь — в зельях, позволяющих шаманам оторваться от земли и подняться до того неба, до которого хватит сил.
— Держи, — я протянул мешочек мистрис Сиобан. — Когда будет грустно — брось щепоть порошка в огонь. И еще…
Я взглянул ей в глаза. Она смотрела с удивлением и робкой надеждой.
— Скажи, много ли в этом мире живет тех, кого ты любишь?
Мистрис Сиобан покачала головой:
— Нет. Ольна… Кальриен… И, може, еще двое-трое. Остатние — чужаки.
— А среди твоего народа?
— Я ж давно с дому. Усих люблю — и никого на особину. А ты…
Женщина хотела еще что-то сказать, но осеклась.
— А я постараюсь вернуться к тебе. Вот, держи еще…
— Шо це?
— Пустяк из того мира, из которого мы с Ольной родом. Сказка, в которую поверили, иногда становится правдой. Отдай ей. Не знаю, пригодится ей или нет, но наверняка повеселит.
Амулеты, которыми я обзавелся еще на Земле, на игре, благодаря Арагорну получили реальную силу. Одной из таких безделушек был пластмассовый браслет, украшенный парочкой летучих мышей и надписью «YA BETMEN!» То ли китайцы писали, то ли русские недоучки. Я не ожидал, что у меня сохранилась бумажка-сертификат, прилагавшаяся к этому «амулету», но оказалось, что она прошла вместе со мной через все приключения. И теперь на слегка пожелтевшем от времени листочке еще можно было прочитать: «При прикосновении к существу, обладающему магической энергией, похищает ману, но не более 5 единиц, и передает ее владельцу амулета, но не более максимального количества маны, доступного для данного существа». В общем, девайс для энергетических вампиров. Как-то так получилось, что и в Иномирье я ни разу не столкнулся с проблемой дефицита энергии и не пользовался им. А вот Алене может пригодиться. К тому же на игре могли запасать больше 5 единиц энергии только архимаги. Так что, видимо, с помощью браслетика в магическом мире можно «надоить» немало. Особенно, если учесть потенциал самой Алены.
— Отдай Ольне, — повторил я. — И… ладно, она сама разберется.
Уходить не хотелось. Очень не хотелось. Но бесконечно сидеть в этом фургоне нельзя. Я вздохнул, зажмурился и, наконец-то решившись, чмокнул мистрис Сиобан в щеку. Женщина ойкнула, а я уже видел мысленным взором круглый щит у камня и обломанные, сочащиеся свежим соком кустики полыни…
Если бы мастрис Сиобан знала, как она права!
Степь — огромная, таинственная в предрассветных сумерках, полная осторожных шорохов и первых птичьих пересвистов, ошеломляюще пахнущая полынью и медом… Наверное, степь — единственный подарок, которого достойна красавица из рода уорок йохон, в предках у которой — лучшие воины Темного Властелина… Интересно, смогу я сделать ей этот презент?