О любви (сборник)
Шрифт:
Все прошло без сучка и задоринки. Никто не заметил отсутствия Дениса в течение получаса. «Состоявшийся человек» и будущий многодетный отец мог отправляться на курорт. Петров проводил его в аэропорт.
Валя ожила с приездом мужа. Она носилась вокруг него, как Зина вокруг нее самой. Денис и Валя, в свою очередь, чувствуя вину перед Зиной, стремились ей угодить. Таким образом, они представляли странную компанию: четверо детей, две женщины и мужчина, которые наперебой предлагают друг другу всевозможные услуги и выпытывают
Денис возжелал отправиться в Прагу, все подхватились и двинулись в столицу Чехии.
До выхода Ровенского из отпуска оставалось три дня. Петров не знал, чем себя занять. Он слонялся по квартире и мешал Новой Оксане.
— Павел Георгиевич, — попросила она, — вы не могли бы переехать на время в загородный дом? Я хочу сделать генеральную уборку.
На взгляд Петрова, квартира сияла чистотой.
— Нет, — возразила домработница, — нужно помыть потолки и стены, отодвинуть мебель, натереть ее воском и почистить люстры.
— Оксана! Вы потрясающий работник! — искренне восхитился Петров.
— Да, — кивнула девушка, — только замуж никто не берет.
— Дело поправимое. Напишите мне список ваших пожеланий, и я представлю вам ряд претендентов.
— Хорошо, — серьезно ответила Оксана.
Петров мысленно чертыхнулся: дернуло его за язык шутить с человеком, который шуток не понимает.
Он чистил от снега дорожки вокруг загородного дома, рискнул стать на лыжи и сделал круг по лесу, валялся на диване с книгой, смотрел фильмы. Время тянулось медленно, но оно позволило пережить лихорадочное возбуждение, охватившее Петрова, когда в заветную папку легли последние документы. Он сделал три копии, а оригинал положил в банковскую ячейку. Написал Зине письмо — на случай собственной гибели.
«Дорогая моя женушка! Если ты держишь в руках это послание, значит, нам предстоит одна последняя встреча — в зале крематория. Надеюсь, ты не позволишь, чтобы меня положили в гроб в белых тапках? Извини, если не сумею тебе подмигнуть на прощание. Не горюй! И немедленно перестань плакать! Я же знаю, что ты сейчас воешь! Твои слезы всегда выворачивали мне душу. Хочешь, чтобы она спокойно отлетела в мир иной? Тогда прекрати реветь.
Тебя ждут интересные открытия. То, что не сумел сделать я, сделает прокуратура Предысторию тебе расскажут Валя, Денис, Татьяна и Козлов. Надеюсь, за поминальным столом они все выпьют за упокой моей души. А уж я на том свете замолвлю за вас словечко.
Хотел написать детям, но получается пафосно — сплошные наставления вести себя хорошо. Просто передай им: папа не мог поступить иначе.
Зиночка! Я перед тобой страшно виноват. Те глупости, что ты накрутила в своей симпатичной головке, просто детский лепет по сравнению с моей настоящей виной. Я оставляю вас — в этом мое преступление. Простишь ли ты меня?
Я очень тебя люблю!»
Петров хотел приписать постскриптум, но после объяснения в любви он выглядел казенно. На отдельном листе он написал: «Смотри директорию
Предки Зины из деревни Вшивка. По Зининому объяснению, от слова «вшить», расположиться между двумя населенными пунктами. Но Петров подтрунивал: «Нечего оправдываться, мыться надо было чаще, и по-правильному ты не Вшитова, а Вшивкова, радуйся, что Петровой стала». Днем свадьбы они считали не регистрацию в ЗАГСе, а первый вечер, проведенный вместе, — дату знали только двое…
Наученный горьким опытом, Петров оставил Зине подробнейшие инструкции управления финансами. Писал максимально доступно и конкретно. Он привел различные варианты возможного хода событий и растолковал, как нужно действовать в каждом случае.
Покончив с завещаниями, Петров испытал странное чувство: будто он уже перешагнул за черту, лишился материальных радостей жизни, обрубил якоря. Еще не отправился в плавание, но уже ощутил вкус легкости и свободы, который бывает при расставании на берегу.
Отголоски настроения бесшабашной вольницы сохранились у него и на следующий день, подавив нервозность и страх. Петров приехал в «Класс», раскланивался направо и налево с благодушной улыбкой на лице. Она прятала холодную готовность к схватке, к которой у Петрова было заготовлено сокрушительное оружие.
Зина взбунтовалась. Школьные каникулы заканчивались, а Валя и Денис не хотели отпускать домой ее и детей. Сестра чувствует себя хорошо, рядом заботливый муж, нет никакой необходимости в Зинином присутствии. Но родственники выдвигали доводы, один абсурднее другого.
— Маняша и Оля еще не познакомились с Прагой, — говорил Денис.
Зина смотрела на него с сожалением: даже такой оторванный от реальности человек, как Денис, мог бы сообразить, что пятилетним девочкам нет дела до красот древнего города.
Валя выступала не хуже мужа:
— Дети хотят побывать в Карловых Варах.
— Они готовы побывать где угодно, лишь бы в школу не ходить, — отвечала Зина.
— Что, если нам всем поехать в Варшаву? — предлагал Денис.
— Поезжайте сами.
— Только вместе! — восклицали хором Денис и Валя.
Все это смахивало на заговор, неумелый и глупый.
— Не морочьте мне голову! — сказала Зина. — Выкладывайте начистоту!
Она думала, что дело касается Валиной семьи, и никак не предполагала, что причина их уверток — она сама.
— Рассказать? — Валя вопросительно посмотрела на мужа.
— Колитесь, — ответила за него Зина, — или я собираю вещи. Если вы задумали ограбить банк, я претендую на долю.
— Видишь ли, Зина, — Денис смущенно чесал пятерней затылок, — мы не можем уехать, пока не будет сигнала от Петрова.
— Надо с самого начала, — перебила Валя, — иначе она не поймет. На Петрова было совершено покушение…
Зина ойкнула и прижала руки к груди.
— Не сейчас, давно, когда он уехал, — уточнил Денис.