О магах-отступниках и таинственных ритуалах
Шрифт:
— Просыпайся, — прошептал кто-то, касаясь губами моего уха.
Шекотно.
— Риа, маленькая, время, — и я понимаю, что шепчет Норт и обнимает меня тоже он.
В горле пересохло, почему-то внутри все содрогается, как от ожидания чего-то плохого и близкого, и…
— Идем, нужно поесть, и после ритуал. У нас времени очень мало.
Попыталась заговорить, получилось не сразу, и голос хрипел:
— Сколько я спала… я…
— Минут двадцать. — Норт осторожно погладил по щеке. — Что помнишь?
Я помнила все.
И едва слышно спросила:
— Что с трактирщиком?
— Умер, — совершенно невозмутимо ответил Дастел. — А собственно умертвие сейчас дает показания у дознавателей.
Меня охватил озноб. Не зря, совсем не зря некроманты последние из магов, с кем стоит сталкиваться на жизненном пути. Потому что действительно есть вещи пострашнее смерти. К примеру, остаться умертвием, полностью осознающим свое состояние, и видеть, как твое тело медленно разлагается. И даже когда оно сгниет — сознание останется привязанным к останкам. Вечно.
— Жестоко, — прошептала я, зажмурив глаза и стараясь забыть то, как окровавленный трактирщик вбежал в таверну.
Дастел никак не прокомментировал, только продолжил осторожно поглаживать меня по щеке. Подняв ресницы, взглянула на него, и только сейчас осознала всю двусмысленность нашего положения — я лежу на постели, Норт рядом и обнимает меня.
— Не дергайся, — поняв, что собираюсь встать, предупредил Норт. — Что, нахождение со мной в одной постели настолько неприятно?
Я промолчала.
Усмехнувшись, некромант достаточно жестко приказал:
— Терпи. Мне тоже не особо приятно это все.
Скептически смотрю на парня.
— С одеждой тяжело, — спокойно пояснил Дастел. — Проще было бы раздеть тебя, тогда работать легче. Заметь, ведь неделю назад после вашей выходки с Риком, несмотря на то, что промерзла до костей, ты даже не простыла.
Воспоминания о том, как Норт внаглую трогал меня, полностью обездвижив при этом, были не из приятных.
— Просто к сведению, — продолжил он, — если бы не я, ты провалялась бы месяц с воспалением легких, осложненным общим магическим истощением.
Молчу.
— Да-да, я понял, скромность превыше всего, — хмыкнул Дастел. — И я не говорю, что в тот момент руководствовался исключительно целью лечения, но… Вылечил же.
Его ладонь плавно сместилась на мою шею, пальцы осторожно прикоснулись к коже, и я не выдержала:
— Все то, что ты мне тогда наговорил, и все чувства, в которые верил, на самом деле…
И я прикусила язык. Буквально. До боли.
Причем так сильно, что слезы брызнули сами, и когда Норт привлек к себе, молча уткнулась ему в плечо, с трудом сдерживая рвущиеся рыдания.
— Шшш, сейчас пройдет. — Теплая ладонь осторожно прошлась по моей спине, и всхлипывать я почему-то перестала. — Сейчас все будет хорошо.
И когда он вновь погладил, все стало намного лучше, чем было. Намного.
— Едва закончишь
— Да, — прошептала, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.
Спокойно.
— Кстати, пока ты не совсем адекватна, вопрос. С дознавателем Нардашем сложности?
Не знаю, что он имел в виду под адекватностью, но после вопроса все состояние мнимого уюта разлетелось на осколки, как разбитая ваза.
— Понял, выясню сам, — продолжая меня гладить, решил Дастел.
Не пытаясь высвободиться, я тихо сказала:
— Он дознаватель, Норт, уже одно то, что я с ним знакома — пятно на моей репутации. И тот факт, что о нашей помолвке могут узнать за пределами Некроса, не принесет тебе ничего хорошего.
Рывок.
И я вдруг оказалась лежащей на спине, а Дастел нависающим сверху, и то, как он смотрел мне в глаза, на какой-то краткий миг напугало до безумия.
— Риа, — он произнес это почти ласково, — ты за кого меня принимаешь?
Я нервно поежилась, но не успела даже предпринять попытки высвободиться, как Норт полушепотом продолжил:
— Если бы, подчеркиваю, если бы я решил на тебе жениться, общественное мнение — последняя инстанция, на которую я обратил бы внимание. Сердце, — он улыбнулся, — вот единственный критерий отбора, все остальное — незначительные трудности, легко преодолимые.
И Дастел стремительно поднялся, затем помог встать мне и терпеливо подождал, пока я оправляла одежду, распустила и пригладила волосы, потому что коса совсем растрепалась. И когда пришла в ванную, взглянула на себя в зеркало, накатило неприятное сравнение — я некромантка. Бледная, под глазами залегли тени, волосы распущенные и нет сил заплетать, да и смысла нет — для ритуала все равно распустить пришлось бы.
Равнодушно махнув на саму себя рукой, я вышла к Норту, и мы вместе отправились вниз.
Настроение было поганее некуда, и как я ни гнала от себя мысли о дяде Тадоре и его злом умысле, самой себе доказывая, что об этом смогу подумать и позже, но Рик… Я с ужасом ожидала утра, и встречи возле общежития, потому что точно знала — я не смогу смотреть ему в глаза. Не смогу. Я надену артефакт Амаэ, обниму его, поцелую так нежно, как всегда хотела, но так и не решилась, и закрою самую светлую страницу своей жизни.
И единственное, что меня удерживало сейчас от истерики — успокаивающее заклинание Норта, возможно, я даже попрошу не снимать его с меня несколько дней. Стыдно просить, очень стыдно, но изготовить артефакт с подобными свойствами я сейчас не смогу. Никак.
— Норт, — едва мы дошли до конца лестницы, я остановилась и взглянула на Дастела.
Некромант вопросительно посмотрел.
Как стыдно.
И глядя в пол, я, стараясь не срываться на шепот, попросила:
— Можешь оставить это заклинание до завтра?