О, мой принц!

Вайз Мариэлла

– Простите, уважаемая лекарь, – кухарка низко кланялась, с благоговением глядя на повитуху. Старая Марьинила спасла прошлым летом их невестку от верной смерти, когда та не могла разродиться, – простите, но там пришли сестра Ваша с дедом своим, с их сиятельством говорить просятся, да боимся мы к их сиятельству сейчас. Вы спрашивали про сестру…

– Да веди ж ты сюда её, чего стала-то!

Кухарка развернулась, умчалась живенько. Хорошая девка, быстрая.

Скрипнули двери, пропуская старую Глафиру с каким-то кульком. Спросить бы, чего принесло сестру в такую даль, да не до того сейчас. Или

обе в живых останутся, или не сносить головы Марьиниле, а теперь и Глафирке заодно. И прошлые заслуги не зачтёт никто, а ведь Марьинила ещё графскую матушку принимала…

Глава 5

Элеонора.

Ну что же, Элечка, разберём все возможные варианты и отметём лишние, как говорит наш информатик.

Первое пришедшее в голову, типа квеста, отметаем сразу. Такие фишки для одного человека никто устраивать не будет, а предположить, что весь наш поток в составе ста восьмидесяти человек покинул аудиторию вместе со мной, тоже никак. Последнее, что я видела, это активно строчащие лекцию однокурсники, последние же услышанные мною слова: "Итак, первый закон термодинамики гласит…" Значит, не квест.

Второе: сунуть мне под нос что-то одуряющее и утащить на глазах всё тех же ста восьмидесяти человек и лектора. Даже не смешно.

Остаётся третье: у моей, кстати, любимой 323-й аудитории не всё в порядке, так и хочется сказать, с головой, в смысле, с плотностью пространственного потока. Видимо, как раз в районе скамьи со знаменательной надписью "Алтушкина дура" есть что-то типа искривления пространства, например. Проще сказать, переход. Куда-нибудь.

Кстати, как раз примерно о таких явлениях я много читала не только в фэнтези, но и в фантастике, кажется, у Азимова, или Брэдбери, или Булычева… Сейчас от страха не вспомню у кого, но точно что-то было.

Фантастикой наполнено всё моё детство. Я бегала тогда в замечательную библиотеку, в которой были длинные – предлинные стеллажи, плотно заставленные томами фантастики. Они все были слегка потрёпанные, с тёмно-синими или тёмно-красными обложками и одуряюще пахли волшебными историями.

Я мысленно перенеслась в небольшой военный городок моего детства с домом офицеров из солнечного жёлтого камня, в котором и была эта волшебная библиотека. Я пропадала там часами, набирала столько книг, сколько могла унести, проглатывала их за несколько дней и мчалась обратно. Помню, там всегда было солнечно и часто я была единственным посетителем. Больше никогда мне не приходилось видеть столько сокровищ, где бы я ни бывала.

Тёплые воспоминания детства приободрили меня, тысячи историй, как добрые друзья, услужливо развернулись передо мной. И да. Не знаю, где я и когда я, но это точно не самый худший вариант. По крайней мере, я не в диком лесу и не в жерле вулкана. Так что всё нормально, Сергеева, не дрейфь.

Тем временем колобковая бабка свалила, оставив после себя зеркально блестящий пол шикарного антрацитового цвета. Я осталась одна…

Огромнейший зал-то какой. Стены тёплого цвета кофе с молоком. Потолки, наверное, метров десять, не меньше. Под потолком, по-моему, витражи. Огромные, красочные. Изображены дикой красоты цветы, птицы типа жар-птиц из наших сказок, даже, кажется, золотые дракончики. Прикольненько так.

Ну что, Элечка,

осваиваться здесь потихоньку надо, вот что я тебе скажу. Встаём с тёплого местечка, вытягиваемся в струночку. Осанка всегда должна быть на все сто, мало ли кто на пути попадётся. Отряхиваем юбочку и приступаем к исследованию территории. Кстати! Какое счастье, какое небывалое везение, что именно сегодня я решила выпендриться и надела юбочку в пол! Думаю, джинсы с дырками на коленях были бы здесь не в тему…

Итак, данное помещение имеет, ого, семь выходов! Не хило. Колобковская бабка скрылась в том, над которым витраж с белыми цветами. Ну что ж, думаю, разумнее туда, всё же бабка уже как бы своя.

Ладненько, отрываемся от тёпленькой стеночки и тихонечко идем к выходу с белыми цветочками.

Наша любимейшая кошечка Марыська, когда она у нас появилась котёнком, первые дня два передвигалась невозможно смешно: она вытягивала переднюю лапку параллельно полу и застывала на оставшихся трёх. Стояла так секунд десять, потом осторожно ставила лапку и те же манипуляции проделывала с остальными лапками. И так потихоньку совершала обход своего нового дома.

Я вот сейчас себе чётко напоминаю мою Марыську. Только сейчас я её поняла, кошечку мою. Очень хорошо поняла, да. Правда, дня через три Марыська уже носилась так, что аж лапки сверкали. Что же будет со мной через три дня? И где буду я через эти три денёчка? Ах…

Я потихонечку, медленно-медленно передвигаюсь, я, Элеонора-Марысечка. Ну а что, вдруг сейчас вылетит кто-то из-за угла и что мне делать, что говорить? Словно в ответ, вдали послышались чёткие громкие шаги кого-то, кто торопится, кого-то, кто крайне уверен в себе. Убежать не успею точно, вот ёлки-то-палки, а. Блин.

Ладно, Элеонора, что делает каждая приличная девушка в ситуации, когда она не знает, что делать? Совершенно верно, приличная девушка выпрямляет спинку и с царственным видом распахивает глазки, смотря на мир доверчиво и немного испуганно.

Шаги всё ближе, слышен шелест одежды, из арки с золотым драконом выходит…

Оу! Моя любимая-прелюбимая 323-я аудитория! Я обожаю тебя и твои пространственные сдвиги!

Высокий, с шикарным разворотом плеч, тёмно-русые волосы вьются кольцами! Именно кольцами, а не мелким бесом! Кольцами диаметром так где-то сантиметров семь, не меньше! Прямой нос, скульптурно вылепленные губы! И, как будто всего этого мало, ещё и длинные ресницы! Всё, всё точно так, как я люблю!

В белоснежной рубашке с распахнутым воротом, в чёрном блестящем плаще прекрасный принц из моих грёз стремительно пересекал, почему-то захотелось сказать аудиторию. Но нет, к сожалению, не аудиторию, а неведомый зал из неведомого мира и неведомого времени.

Блеснув зеленью взгляда, он пересёк зал и скрылся с моих глаз как не было.

Что это было? Он меня не увидел. Он прошёл в метре от меня, и он меня не увидел. Невидимка я, что ли? Не может же этого быть. Или может…

Погружённая в воспоминания об ужастике Уэллса, потрясённая недавним происшествием и сознанием того, что это самое недавнее происшествие для меня почему-то важнее событий, которые к этому происшествию привели, упорно продвигаюсь всё же к выходу с беленькими цветами, уже особо по сторонам не глядя.