О мышах и о людях
Шрифт:
— А она ощенилась ночью, — сказал Ловкач. — Девять штук. Четверых я сразу утопил — ей не выкормить девятерых.
— Выходит, пятеро остались, а?
— Ну да, пять штук. Я выбрал самых здоровых.
— Что за собаки будут, как думаешь?
— Без понятия, — сказал Ловкач. — Что–нибудь типа овчарок, я думаю. Таких я тут больше всего видал, когда у неё течка была.
Карлсон продолжал:
— Стало быть, пять щенков, угу. Ты их всех оставишь?
— Не знаю. Пусть остаются, пока у Лулу есть молоко.
Карлсон задумчиво сказал:
—
Джордж пристально посмотрел на Ловкача. Внезапно снаружи забили в треугольник, сначала медленно, потом всё быстрей и быстрей, пока удары не слились в сплошной перезвон. А потом звон утих так же внезапно, как и возник.
— Нате вам, — сказал Карлсон.
Со двора донёсся ропот мужских голосов. Ловкач медленно и с достоинством поднялся.
— Вам, парни, лучше поторопиться, пока там ещё есть харчи. Через пару минут не останется ни крошки.
Карлсон посторонился, пропуская Ловкача вперёд; оба скрылись за дверью.
Ленни взволнованно посмотрел на Джорджа. Джордж сдвинул карты в кучу.
— Да–да, Ленни, — сказал он. — Я слышал, что он сказал. Я попрошу у него.
— Коричневого с белым! — возбуждённо воскликнул Ленни.
— Пойдём–ка обедать. Я не знаю, есть ли у него бело–коричневый.
Ленни не двинулся с места.
— Ты попроси у него прямо сейчас, Джордж, пока он их не убил.
— Ладно, ладно. Пошли же, давай, поднимайся.
Ленни скатился с койки и встал. Они двинулись к двери, но едва подошли к ней, как перед ними явился Кудряш.
— Вы здесь девчонку не видали? — зло спросил он.
— С полчаса тому, — холодно отозвался Джордж.
— И какого хрена ей было нужно?
Джордж стоял, поглядывая на разозлённого недомерка. Потом с вызовом произнёс:
— Сказала, тебя ищет.
Вид у Кудряша был такой, словно он впервые увидел Джорджа. Его глаза сверкнули, когда он смерил его взглядом, прикинул дистанцию, оценил телосложение.
— Ну, и куда она подалась? — спросил он наконец.
— Без понятия, — ответил Джордж. — Я за ней не следил.
Кудряш бросил на него сердитый взгляд и повернулся к двери.
— Знаешь, Ленни, боюсь мне самому придётся порешать с этим уродом, — сказал Джордж, когда Кудряш скрылся из виду. — Ну и воротит же меня от этого типа, господи Иисусе! Ладно, пошли, а то останемся без харчей.
Они вышли.
Солнечный свет лежал тонкой линией под окном. Слышно было, как где–то гремят тарелки.
Мгновение спустя старый пёс, прихрамывая, понуро вошёл в открытую дверь.
Внезапно в дверях снова явился Кудряш и остановился, озирая помещение. Пёс поднял голову, но Кудряш уже ушёл, и тогда седая голова пса снова опустилась на пол. Он устало вздохнул.
Хотя ещё падал через окна барака неяркий вечерний свет, внутри царил полумрак. Сквозь открытую дверь доносилось постукивание, топот ног, а по временам звучали одобрительные или насмешливые возгласы — на дворе играли в подкову.
Ловкач и Джордж вместе вошли в полутёмный барак. Ловкач потянулся через карточный стол и включил свет. Тускло вспыхнула лампочка под «абажуром» из консервной банки, и в конусе жёлтого света стол матово заблестел; полумрак разбежался по углам барака и там замер, затаился. Ловкач уселся на ящик, Джордж занял место напротив.
— Пустяки это, — сказал Ловкач. — Я бы по–любому утопил почти всех, так что благодарить меня не за что.
— Для тебя–то это, пожалуй, пустяки, но для него это чертовски много значит. Господи Иисусе, я не знаю, как теперь заставлю его ночевать здесь. Он же захочет спать в конюшне, вместе с ними. Это ж ещё надо будет смотреть, чтобы он не залез прямо в ящик со щенками.
— Пустяки это, — повторил Ловкач. — А ведь точно, ты был прав насчёт него: может, он умом и не блещет, но я ещё не видал такого работягу. Он едва не уморил своего напарника. Да что там, никто не может угнаться за ним. Бог свидетель, я никогда ещё не видал такого могучего парня.
— Только втолкуй Ленни, чего надо делать, — с гордостью сказал Джордж, — и он это сделает, чёрт побери, если, конечно, не потребуется сначала покумекать. Сам он ни в жисть не сообразит, чего и как, но по команде сделает чего хочешь.
Снаружи послышался звон подковы о железную стойку и одобрительный гомон.
Ловкач чуть подвинулся так, чтобы свет не падал в лицо.
— Потешно — вы с ним как нитка с иголкой, — сказал он, и это явно было ненавязчивое приглашение к доверительному разговору.
— А в чём потеха? — настороженно спросил Джордж.
— Ну, я не знаю. Редко когда парни вот так колобродят вместе. Если за себя говорить, то я такого ещё не видал. Сам, поди, знаешь, какие бывают работяги — приходят, получают койку, вкалывают месяц, а потом увольняются. И плевать они хотели друг на друга. Вот потому и выглядит потешно, когда сумасшедший вроде него и умник типа тебя становятся в одну упряжку.
— Он не сумасшедший, — возразил Джордж. — Он туп как пробка, да, но он не сумасшедший. Я, видать, тоже не семи пядей во лбу, а то не корячился бы на ячмене, за полсотни с харчами. Если б я был такой умник, или хоть чуть посмекалистей, уж у меня, поди, было бы собственное маленькое дельце и собирал бы я свой личный урожай, заместо того, чтобы пахать на чужого дядю и ни шиша не иметь.