О носах и замка?х
Шрифт:
Мэпл и Смолл вытянули из пазов выдвижные рельсы и спустили их на землю. Следом за этим они закрепили винты. Схватившись за крепкие кованые ручки по обе стороны клетки, они медленно спустили клетку на колесах вниз.
Мистер Финли не мог налюбоваться новой крысой.
— Он прекрасен! — восклицал хозяин «Труб». — Великолепен! Как вы его поймали?
— Секреты ремесла не выдаем, — пробурчал Мэпл, задвигая рельсы внутрь фургончика. Он запер дверцы, после чего так же хмуро вернулся на передок.
— Мистер Финли, наш…
— Да-да! — Хозяин
Смолл безэмоционально улыбнулся и спрятал оплату в карман пальто, после чего кивнул Блэки, указывая на экипаж.
— Двигай на Каштановую, к миссис Бёрч! — крикнул Смолл, когда они уселись внутрь, на что Мэпл пробурчал: «И сам знаю» — толкнул рычаг вперед, и экипаж тронулся с места.
***
Несчастье. Дурь. И ничего хорошего.
Так можно было охарактеризовать то, что открывалось из окна с левой стороны кэба. Бурые тучи накрыли собой район Гарь, и в них чернели монструозные здания фабрик, небо подпирали огромные трубы — десятки, сотни труб. Железной проволокой над зданиями проходили рельсовые линии пародрезин и грузовых локофургонов. Это место удручало одним своим видом.
Кэб полз на запад по Флюгерной улице, и до Мостовой балки, являвшейся границей между Тремпл-Толл и Гарью, был еще целый квартал, но зловоние добиралось даже сюда. По сторонам улицы высились здания меблированных комнат — угрюмые кирпичные дома с сотнями окон, за которыми не случается ничего хорошего. К домам привалились большие кучи черные кучи — при этом то и дело распахивалось какое-нибудь окно, и чьи-то руки вытряхивали на улицу еще больше золы. Судя по всему, телеги мусорщиков сюда никогда не приезжали. Сюда вообще мало, что приезжало. И хоть по Флюгерной пролегала трамвайная линия, оканчивающаяся на Семафорной площади, трамвай сюда не сворачивал: на путях у вокзала даже стрелка проржавела из-за того, что ее давно не переводили — все трамваи шли по Твидовой на Неми-Дрё. Что уж говорить об этом месте, если даже в блошиный Фли за каналом трамвай ходил.
По Флюгерной курсировали разве что два самодельных трехэтажных омнибуса братьев Виклз, и по сути они не столько занимались развозом пассажиров, сколько доставляли местных жителей в паб «Вертляк», в котором хозяйничал их кузен.
И как раз сейчас один из этих трехэтажных монстров, с дюжиной глаз-ламп скрежетал сквозь смог навстречу кэбу. Поравнявшись с ним, мистер Виклз за штурвалом омнибуса приветственно прогудел в клаксон: пусть это трущоба — но о манерах помнят даже здесь. Вскоре скрежет затих, свет фонарей исчез во мгле, и кэб снова остался один.
— Ты думаешь, ей можно доверять? — спросил доктор Доу, не отрывая взгляда от фабричной Гари, что появлялась вдали всякий раз, как их кэб проезжал через очередной пустырь между зданиями меблированных комнатам.
— Полли хорошая, — ответил Джаспер. — Она мне помогла.
— Помогла проникнуть в злодейское логово. Сомнительная заслуга.
— Ты совсем не разбираешься в людях!
— В… людях? — спросил доктор.
— В
Доктор перевел на племянника преисполненный сомнения взгляд. После чего мысленно согласился с высказанным утверждением и снова отвернулся к окну.
— Я не разбираюсь в них, верно, — сказал он. — И отношусь к ним с закономерным подозрением.
— «Закономерное подозрение»… Ты так называешь свое отношение ко всем людям. Но среди них попадаются и хорошие! Которые заслуживают доверия!
— Как мисс Полли Уиннифред Трикк?
— Да. Или как доктор Горрин, или как мистер Киттон.
— Мистер Киттон, гм… Прости меня, но человек, окруживший себя головорезами и прячущийся в потемках, не вызывает у меня ничего иного, кроме как… закономерного подозрения.
— Он тебе просто не нравится.
— Не «просто». Он мне крайне не нравится. И однажды мистер Киттон поступит с тобой так, что и тебе он перестанет нравиться. Я просто не хочу, чтобы для тебя это стало неожиданностью.
Повисла тишина.
Джаспер ее нарушил:
— Я рад, что ты мне поверил. Рад, что мы занялись тайной Фиша.
— Мы занялись тайной Фиша, поскольку обстоятельства сложились таким образом, что игнорировать ее стало невозможно.
— Из-за того, что Фиш лежит у тебя в кабинете?
— Не только. — Натаниэль Доу выглядел и говорил так, будто бы отвечал не племяннику, а вел беседу со своим внутренним голосом. — Мне тут вспомнилась старая история про грабителя, у которого порвался мешок с награбленным, и сыщик просто прошел по следу из просыпавшихся монет. Вот и мы так же: идем по следу из монет, подбираем каждую из грязи, двигаемся дальше.
— Я не понимаю.
Доктор Доу покачал головой и сменил тему:
— Почему он пришел именно к нам? — задумчиво проговорил он.
— Потому что в нем застряли целых три пули, а ты — доктор, — заметил Джаспер.
Натаниэль Доу поморщился — он не любил подчеркивание очевидностей.
— Отчего он решил, что мы не сдадим его полиции? — уточнил он. — Или Ригсбергам? Что мешало мне отправить письмо мистеру Портеру в тот же миг, как грабитель банка свалился без сознания на моем пороге?
— Потому что Портер и сам злодейский злодей?
— Предположительно, — напомнил доктор. — До сих пор он ничего злодейского не сделал.
— А горемычный порошок?!
Доктор Доу пожал плечами.
— Полагаю, он всего лишь исполняет возложенные на него начальством обязанности, — сказал он. — Ты ведь не станешь винить бюрократов из Паровозного ведомства из-за тысяч служебных проволочек? Или приказчиков в рыбных лавках за то, что они на самое видное место выкладывают свежую, только выловленную в облаках рыбу, а в пакет покупателю заворачивают рыбу второй и порой даже третьей свежести…
Джаспер был поражен.
— Ты что, оправдываешь их? Они заставляют людей быть плохими!