О себе
Шрифт:
Таково мое убеждение, и никакие Фоулеры в мире его не изменят. Я только надеюсь, что будущие лексикографы впредь не будут «фоулить» [254] язык в этом направлении, иначе пришлось бы написать такие строчки:
O vizhn! O pashn! m’d’tashn! h’rr’p’lashn! Why did the infern’l Etern’l und’take creash’n? Or else, creat’ng, could he not have afford’d Not to allow the Engl’sh tongue to be Oxford’d? [255] О видение! О страсть! Размышление! Здесь, где скопление! Для чего инфернальный Вечный предпринял творение? Или, творя, разве не мог он позволить Или же разрешить английскому стать Оксфордским?254
От англ. fowl – гонять, охотиться.
255
Стихотворение написано в шутливой форме – с пропуском непроизносимых гласных.
P. S. В книге (у Гамертона [256] ? у кого-то другого, не помню) проводилось различие между английским и французским языком и говорилось, что английский
256
Гамертон, Филип Гилберт (1834—1894) – английский художник, критик, поэт.
Вопрос: Конечно, язык не во всем подчиняется законам логики. Думаю, изначально, исконно, он развивается изнутри, и, несмотря на все волапюки и эсперанто, естественные языки будут продолжать развиваться. Но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов в связи с вашим негодованием на Фоулеров. Поэтическое прочтение слова не может быть принято за современную норму произношения, не так ли? Как вы показали сами, «treason» и «poison», односложные в прозе, а также в разговорной речи, в стихах могут прочитываться как двусложные; у Шелли трехсложным стал «evening», а Х. делает двусложным даже «realm», хотя «precious» и «conscious», насколько мне известно, еще никто не произносит как трехсложные. Вместе с тем, если верить вашему любимому словарю Чемберса и моему дорогому краткому Оксфордскому, «evening», «precious» и «conscious» – слова трехсложные, а «realm» – односложное. Я упоминаю об этом различии между поэтическим и обычным произношением не потому, что хочу лишить слово «meditation» всей его долготы, а «vision» – половины его красоты, поскольку мне кажется, что словоупотребление у Шелли, Теннисона или любого другого поэта ничего не значит для разговорного языка. Разговорный английский меняется в большей степени, чем письменный английский; даже приведенная вами строка из Шекспира в его времена, возможно, читалась иначе, чем ее сейчас читаете вы, поскольку в «meditation», как и в «passion», «fashion» и, вероятно, в «vision», часто, если не всегда, произносились все гласные, и для елизаветинского уха четвертая стопа в этой строчке могла самым естественным образом прочитываться анапестом:
In mai | den me | dita | tion f-an | cy free.Когда вы говорите, что, насколько вам лично известно по вашему опыту жизни в Англии, как северной, так и южной, вы ни разу не зафиксировали односложное «vision», тут мы поставлены на более твердую почву, однако в самом названии Краткого Оксфордского словаря специально оговаривается, что это словарь «современного английского языка» – не ставит ли это всё на свои места? В конце концов, это вполне серьезная работа и, насколько я могу судить, достаточно уважаемая. Если бы там были ошибки, как вы говорите, настолько очевидные, то разве это не вызвало бы общего протеста? Или разговорный язык так изменился со времени вашего отъезда из Англии? Это не ирония – мне просто любопытно. R. S. Ваши восклицательно-вопросительные элегические иллюстрации тех трудностей, с какими мы должны столкнуться, если Фоулерам будет дозволено безнаказанно раскинуть свои сети, очень забавны. Но, боюсь, английский язык имеет тенденцию к стяжению гласных, по крайней мере, конечных; и разве не может быть, что Оксфордский словарь почел за необходимость запечатлеть – отчетливо и авторитетно – ту степень, какой достигла эта тенденция, в одних случаях более определенно, в других менее, но однако заметно? Вокализованное во времена Спенсера [257] «e» в суффиксе «-ed» сейчас чаще всего не произносится; трехсложный суффикс «-ation» с тех «пространных времен» стал на один слог короче, а «treason», «poison» и «prison», все имеющие во втором слоге гласную, если произносить их полную форму, в устной речи сократились до односложных – таким образом, если «passion» и «fashion» сократились вследствие естественной тенденции к стяжению, утратив свое елизаветинское звучание, как и «meditation», то следовало ожидать, что то же самое постигнет и слова с суффиксом «-ation» вроде «vision», «scission» и им подобные. Но если повседневная речь фиксирует стяжения, то это не означает, что эти слова навсегда утрачены для поэзии. Что вы думаете об этом?
257
Спенсер, Эдмунд (1522?—1599) – английский поэт эпохи Возрождения, виртуозно владевший техникой сонета.
Ответ: Где, черт возьми, я написал, что «treason» и «poison» односложные слова или что употребление их как двусложных является прерогативой поэзии? Не будете ли вы любезны процитировать место, где я сделал такое удивительное и глупое предположение? Я вполне определенно сказал, что это двусложные слова – как «risen, dosen, maiden, garden, laden» и еще тысяча подобных им слов, какие никому не придет в голову (по крайней мере, до тех пор, пока мир не сошел с ума) назвать односложными. Вот уж действительно – как я сам и показал! После того, как я долго объяснял про отсутствие полной формы гласного «e» в суффиксе и стяжение в этих словах, которые произносятся не как «maid-en», а «maid’n». Но делать из этого вывод, будто я считаю их односложными или же допускаю, что Шекспир, Шелли, а также любой другой поэт, кто читал их как двусложные, были от рождения слабоумными, которые не знали правил «разговорного» произношения или пользовались прерогативой поэзии всякий раз, где бы ни написали «garden, maiden, widen, sadden» и так далее – означает слишком дать волю воображению. Я считаю, что эти слова двусложные и что поэты, которые так их и читают (не по случайному волеизъявлению, а всегда) и для которых это норма, являются здесь намного большим авторитетом, чем любой самый великий и самый важный составитель всех словарей на свете. Разумеется, поэты пользуются своим правом свободно обращаться с языком, порой удлиняя слова, но это исключительные случаи; а объяснять нормальное употребление слова в поэтическом тексте как постоянно повторяемую поэтическую прерогативу было бы «wooden-headedness» [258] (вот вам пять слогов, пожалуйста). Что это слова двусложные, подтверждается также тем фактом, что «saddened» и «maidenhood» нельзя трактовать иначе, кроме как соответственно двусложное и трехсложное, хотя, как я полагаю, произношение «saddened» может быть зафиксировано в словаре как «saddnd». Словарные определения или же словарные теории не могут перечеркнуть живые факты языка.
258
Здесь: глупость; букв.: деревянноголовость.
Не знаю, почему вы говорите о моем «любимом» Чемберсе. Ваше пристрастие к Оксфордскому словарю не имеет уравновешивающего моего пристрастия к Чемберсу или какому-либо другому лексикографу. Я не могу с уверенностью назвать тот или иной словарь безупречным, или непогрешимым, как Папа, авторитетом в области произношения. Это вы цитировали различные трактовки у Чемберса и в Оксфордском словаре, а не я. Кажется, вы и впрямь считаете, что для британской публики Фоулеры стали в вопросах языка этаким двуглавым Папой Римским, и никто не может оспорить или подвергнуть сомнению то, что они диктуют, – лишь один я, потому что старомоден и живу в Индии. Разрешите заметить, что произношение пока что не повсеместно принятая догма, как католицизм. Фоулеры, кажется, в самом деле вообразили себя кем-то в этом роде, возглашая свои истины с папской надменностью, предавая проклятию всех, у кого есть другое мнение, и либо отделываясь от них парочкой фраз, либо вовсе
259
Или – ни. Имеется в виду тогдашний оксфордский вариант произношения, когда дифтонги в обоих словах читаются как «ай».
260
Суммирование, подытоживание.
Таким образом, ваш постскриптум не имеет достаточных оснований, поскольку нет никакого «фиксированного» современного языка и Фоулер не является его Папой, и оксфордское понимание различных тенденций не является универсальным. Язык строится не только на аналогиях, и из того, что «meditation» превратилось в «meditashun», вовсе не проистекает, что потом оно должно превратиться в «meditashn» и что «-tation» – это один слог вопреки здравому смыслу и слуху. Точно так же можно утверждать, что это слово будет сокращаться и дальше, пока всё не станет одним слогом. Язык никогда так не строился и не развивался – если бы в английском появилась тенденция, лишающая его всей его красоты, сокращать «vision» до «vizhn», а затем и до «vzhn», то я постарался бы поскорее забыть о нем и заняться санскритом, или французским, или бенгальским, или даже суахили.
P. S. Кстати, еще одно замечание. Действительно ли Оксфордский словарь утверждает – хладнокровно и в столь жестких формулировках, – будто слова «vision, passion» (а если логически продолжить ряд, то и «treason, maiden, garden» и многие другие) стали односложными? Или это ваше собственное умозаключение на основании «realm» и «prism»? Если ваше, то сказал бы только: «Остерегайтесь» слишком жестких логических умозаключений. Если же нет, то могу сказать только, что Гитлеру нужно потратить немного газа на Оксфорд, чтобы спасти умы англичан от таких педантов. Таким образом, мое мнение несколько отличается от современного общепринятого.
Вопрос: Я искренне сожалею, что вызвал непонимание по важному вопросу. Но прежде, чем моя «деревянноголовная» аргументация прикажет долго жить под ударами вашей кузнечномолотной, мне хочется крикнуть Фемистокловское: «Ударь, но выслушай». Пожалуйста, постарайтесь понять, что я что-то понял неправильно. Вот что вы написали: «treason» везде, конечно, читают как «tr-ez’n», но это его не делает односложным, так как во всех подобных словах там есть отчетливый призвук гласного, который я на письме передаю апострофом; то же самое в «poison». Думаю, что меня сбило с толку слово «читают» – как будто бы вы имели в виду, что эти слова не односложны только в поэтическом прочтении. Но действительно ли я даю неверную оценку и Чемберсу и Фоулерам, когда логически умозаключаю, что, поскольку словарь, не имеющий своей единой системы, не словарь и поскольку авторы не указывают абсолютно никаких различий в произнесении ряда слов: «prism», «realm», «rhythm» и т. д. и другого ряда: «treason» и «poison», то они, безусловно, дают нам понять, что все эти слова односложные? Если Чемберс, который дает «vizhun», но «trezn» и «poizn» как «relm» и «rithm», ждет, что мы поймем, будто в прочтении двух последних пар есть какая-то разница, то по-моему, такое ожидание, напрочь лишенное логики, «обессловаривает» его труд напрочь. Они с Фоулерами могут и не утверждать – хладнокровно и в жесткой формулировке, – будто «treason» и «poison» односложные слова, но сам вид этих слов в словарях – от которого стынет кровь – куда более убедительно, чем любая формулировка, показывает, что их следует отнести к той же категории, в какой находятся «realm» и «rhythm». Кроме того, что могло бы им помешать изобрести какой-нибудь значок, вроде вашего «’», чтобы отметить разницу в произношении? Мой грех оказался в том, что я, однажды полюбив логику, не стал вникать в суть ее построений здесь, где она пропечатана на титульном листе заглавными буквами, а потом видна по всей книге в виде унифицированной системы правописания и транскрипции. Отелловская страстность этой моей любви завела меня в бездну ошибок, но тут уж виной Ягоистическая «немотивированная злобность» лексикографов! Я благодарен вам за то, что вы освободили мой ум из-под власти самопровозглашенных Пап. Я принял вашу аргументацию: я тоже понял, что, когда эти Фоулеры и им подобные начинают урезать язык, то на кону оказывается красота языка. Вы-то в крайнем случае могли бы перейти на санскрит, французский или бенгальский, а мне без английского пришлось бы стать немым как могила.
Ответ: Мне кажется невероятным, чтобы даже опрометчивый Фоулер – чья опрометчивость происходит от избытка знаний – мог быть настолько дерзким, чтобы и в самом деле объявить односложным весь этот огромный ряд слов, относящихся от начала (английских) времен к двухсложным. В конце концов, лексикографы и не должны давать число слогов в слове. Другое дело произношение. «Realm» не может быть двусложным, если его не произнести так насильно, поскольку «l» здесь такое же текучее, как «r» в «charm», которое и не произнесешь двусложным, если только вы не хотите, чтобы английский у вас звучал по-шотландски: «char’r’r’m», или как в просторечье: «charrum» – но, в конце концов, даже «char’r’r’m» всё равно односложное. «Prism», а также все «-измы», как в словах «Socialism, pessimism, rythm» сделать двусложными можно; однако из-за их этимологии было условлено считать их односложными (причины соглашения здесь не имеют отношения к вышесказанному). Однако нет абсолютно никаких причин включать в то же соглашение «treason, poison, garden, maiden (у одних французское происхождение от «trahison, poison», вторые от староанглийского варианта немецких «garten, madchen»). В словарях одинаково обзначены «thm, sm» и «den (dn)» в «maiden» и для «son (sn)» в «treason», поскольку фонетически они одинаковы. Французы произносят «rhythme» как «reethm» (я здесь пишу фонетически) без всякого призвука, облегчающего переход от «th» к «m», но английский язык этого требует, и между «th» и «m» явственно слышится призвук гласного в одну четвертую или одну восьмую. Помню, как у нас в школе Св. Павла на уроках французского наш учитель (француз) заставлял нас произносить «ordre» на французский манер – в его устах «orrdrr»; я был единственным, у кого это получалось; у других выходило: «auder, orrder, audrer» или еще как-нибудь. То же различие в привычном произношении относится и к таким словам, как «rhythm», однако их условились произносить на французский манер, и потому они считаются односложными. С другой стороны, «realm» само по себе произносится как односложное, без всякого призвука гласной.