О том как богатыри на Москву ходили
Шрифт:
(а сама совсем уж пьяна)
на, малыш, попей с стакана, —
и чарку свою подносит коту.
Лакает кот, плюёт в еду
какой-то слюной нехорошей.
Яга ест вместе с ним: – Ох сложно
тягаться с духом хохлятцким!
Напущу на них войско поляцкое, —
вымолвила ведьма да уснула.
Фыркнула кошка и дунула
обратно к нашей дружине:
«Ну, берите воров, былинные!»
Богатыри,
нет, не хилы они, яки мужичочки,
но как-то вот так вышло:
берут они спящих за дышло,
раскручивают да под земельку кидают,
прямо в котлища, где варят
черти грешников лютых:
– Пущай и эти уснут тут!
А Муромец бабу Ягу
берёт и сжимает в дугу,
да расправив плечи былинные,
размяв свои ручки аршинные,
закинул ведьму на Луну.
Там и жить ей посему
(но об этом другая сказка
«Баба Яга на Луне» – подсказка).
Глава 10. Сон Микулы Селяновича
Тут ребятки наши да бегом к коням,
а Селянович Микула прямиком к харчам
и к бочоночкам своим винным:
потрогал, пощупал и вынул
чарочку, выпил остатки,
наземь упал и уснул сладко, сладко.
И приснилась ему родная деревня
с полями, пашнями, с селью
да кобыла своя соловая
и соха любима, кленовая;
и как будто идёт он да пашет,
а народ весёлый ему машет;
ой и кудри у Микулы качаются,
а земля под сапогами прогибается.
Тут навстречу ему оборотень идёт —
богатырь свет Вольга меч булатен несёт;
тормозит возле пашни да спрашивает:
– Зачем, Селянович, землю ты скашиваешь?
Ах ты, мерзкое оротаюшка,
пошто пашешь от края до краюшка
нашу Русь такую раздольную?
Ты мужицкую душу привольную
не паши, оротай, не распахивай,
ты сохою своей не размахивай,
дай пожить нам пока что на воле,
погулять на конях в чистом поле!
Вздохнул Микулушка тяжко,
пот холодный утёр бедняжка
и кивает башкою аршинной:
– Ах, богатырь былинный,
пока ты на коне катаешься,
шляешься да прохлаждаешься,
плачет земля, загибается,
без мужика задыхается! —
и дальше пошёл пахать
от края до края Русь-мать.
Святославович Вольга задумался:
«Землю нужно пахать, но не думал я,
что от края до края надо её испохабить.
Ах ты, пахарь похабник!» —
и пошёл мечом на оротая.
Осталась лишь горка крутая
от нашего оротаюшки.
«Так пахать или
голос с неба спросил задумчиво.
Микула в ответ: «Так умер я.» —
и проснулся в поту холодном
пьяный, злой и голодный.
А как наелся, задумался крепко:
«Порубаю тебя, чи репку,
человек-зверь Вольга Святославович!»
– Ты чего расселся там, Селянович? —
машет ему дружина. —
Собирайся, в путь уж двинем!
Глава 11. Последний бой Микулы Селяновича и Вольги Святославовича
Запрягли коней богатыри,
кота за пазуху Селяновичу и пошли.
Идут, о подвигах богатырских гутарят,
о Москве-красавице мечтают.
Вдруг кони фыркают, останавливаются.
Войску нашему сие ой не нравится.
А там, в ракитовых кустах,
на змеиных тех холмах
отдыхает, кашу варит, веселится
Вольга с змеищей проклятой – сестрицей.
Та ругается на костёр-пепелище:
обещает спалить все селища
да великия грады, а церкви
в пепел, дым обратить, на вертел
надеть стариков, жён и деток,
а мужей полонить и в клетку!
Ой да раздулись ноздри у коней богатырских,
сам Микула Селянович фыркнул,
меч булатен достал и три раза
отрубил три башки змее заразе!
Покатились головы в костёр-кострище.
Озверел тут Вольга, матерится
на Селяновича лютым матом:
– Не мужик ты, не казак, а чорт горбатый!
Закипела кровь богатырска
у обоих разом и биться
они пошли друг на друга,
у коней лишь стонала подпруга.
Ой как бились они, махались —
три дня и три ночи дрались,
три дня и три ночи не спавши,
не одно копьё поломавши,
три дня и три ночи не евши
секлись, рубились похудевши.
Устали дружиннички ждать
чья ж победит тут стать?
Плюнул Добрыня, поднялся:
– Давно я, братцы, не дрался
в боях кулачных, перекрёстных —
забавы наши в пирах почёстных, —
и пошёл, как бык, на оборотня.
Подмял под себя Вольгу. Як колода
тот лежит – ни дых, ни пых, чи мёртвый.
– А ну несите сюда, братья, вертел!
И взмолился тут Вольга Святославович:
– Отпусти меня, Добрыня, я славить
твоё имя буду по селениям,