О вечном. Избранная лирика

Ронсар Пьер

* * *

Куда от глаз твоих укрыться, посоветуй! От факелов иных я сердца не зажгу: Красавицы во мне не видели слугу, Полжизни прожил я, любовью не задетый. Поволочусь за той, любезничаю с этой, У самых ветреных прелестниц не в долгу, Я думал, от сетей себя уберегу, Но если уж попал, то на судьбу не сетуй. Проигран бой, разбит последний мой отряд, Но ради глаз твоих и десять лет подряд Готов я осаждать несломленную Трою. Пойми, Эрот ревнив к чужому торжеству, Добычу кроткую и лев щадит порою: Сжигает молния скалу, а не траву.

* * *

Ты

знаешь, ангел мой, что я питаюсь лишь Лучами глаз твоих, что всякая другая Еда нейдет мне впрок: зачем же, дорогая, Свой взор — мой скудный хлеб — ты от меня таишь? Я узнаю, что ты приехала в Париж, Но где тебя искать, планета кочевая? Изголодался я, желанных глаз алкая, Без них мою тоску ничем не утолишь. Ты собралась в Эркей с прелестною кузиной, Где лилий на лугу — хоть уноси корзиной, Где Грот над родником — уединенья сень. Возьми же и меня, молю, в поездку эту — Без опасения утяжелить карету! Ведь я — уже не я, а собственная тень.

* * *

С каким презрением вы мне сказали «нет», С каким изяществом вы обрекли на муку Остаток дней моих — как пережить разлуку С монархиней, когда ей служишь столько лет! Порою сердце мне томит любовный бред, В отчаянье хочу поцеловать вам руку, Но вы, притворную выказывая скуку, Твердите: «Ах, какой несносный сердцеед». Увы, как часто мы, влюбленные, зависим От ласковых угроз, от этих колких писем, Что столько говорят о вас и обо мне. Притворство вовсе бы меня не обижало, Когда бы каждый слог в невинной болтовне Мне не вонзался в грудь, как острие кинжала.

* * *

Я эти песни пел, уйдя в пещеру Муз От шума ярых сеч, от скрежета и стона, В те дни, когда Мятеж взвивал свои знамена И на француза шел с оружием француз. Когда под лязг мечей, под грохот аркебуз Измена и разбой украли жезл закона, И бойней правила кровавая Беллона, И в общей груде жертв лежал герой и трус. Пресытясь этим злом, как Океан, безбрежным, Я воспевал любовь — и жар мой не хладел, На приступ Госпожи я шел бойцом прилежным. Венерина война — вот славный мой удел: Она кончается единоборством нежным, — А Марса не унять и тысячами тел.

* * *

Хорош ли, дурен слог в сонетах сих, мадам, Лишь вы причиною хорошему ль, дурному: Я искренне воспел сердечную истому, Желая выход дать бушующим страстям. Когда у горла нож, увы, трудненько нам Не хныкать, не молить, не сетовать другому! Но горе — не беда весельчаку шальному, А нытик в трудный час себя изводит сам. Я ждал любви от вас, я жаждал наслажденья, Не долгих чаяний, не тягот, не забот. Коль вы отнимите причину для мученья, Игриво и легко мой голос запоет. Я — словно зеркало, где видно отраженье Того, что перед ним с любым произойдет.

СОНЕТЫ К ЕЛЕНЕ

Вторая книга

* * *

Быть

может, что иной читатель удивится Предмету этих строк, подумав свысока, Что воспевать любовь — не дело старика. Увы, и под золой живет огня крупица. Зеленый сук в печи не сразу разгорится, Зато надежен жар сухого чурбака. Луне всегда к лицу седые облака, И юная заря Тифона не стыдится. Пусть к добродетели склоняет нас Платон — Фальшивой мудростью меня не проведете. О нет, я — не Икар, не дерзкий Фаэтон, Я не стремлюсь в зенит, забыв о смертной плоти; Но, и снегами лет ничуть не охлажден, Пылаю и тону по собственной охоте.

* * *

Чтобы цвести в веках той дружбе совершенной — Любви, что к юной вам питал Ронсар седой, Чей разум потрясен был вашей красотой, Чей был свободный дух покорен вам, надменной, Чтобы из рода в род и до конца вселенной Запомнил мир, что вы повелевали мной, Что кровь и жизнь моя служили вам одной, Я ныне приношу вам этот лавр нетленный, Пребудет сотни лет листва его ярка, — Все добродетели воспев в одной Елене, Поэта верного всесильная рука Вас сохранит живой для тысяч поколений, Вам, как Лауре, жить и восхищать века, Покуда чтут сердца живущий в слове гений.

* * *

Сажаю в честь твою я дерево Цибелы, Сосну, чтоб о тебе все знали времена; Любовно вырезал я наши имена, И вырастет с корой их очерк огрубелый. Вы, населившие родные мне пределы, Луара резвый хор, вы, Фавнов племена! Заботой вашею пусть вырастет сосна, И летом и зимой пусть ветви будут целы. Пастух, ты пригонять сюда свой будешь скот, С тростинкой напевать эклогу в этой сени; Дощечку на сосну ты вешай каждый год, — Прохожий да прочтет мою любовь и пени, И вместе с молоком ягненка кровь прольет, Сказав, «Сосна свята. То память о Елене».

* * *

Кассандра и Мари, пора расстаться с вами! Красавицы, мой срок я отслужил для вас. Одна жива, другой был дан лишь краткий час — Оплакана землей, любима небесами. В апреле жизни, пьян любовными мечтами, Я сердце отдал вам, но горд был ваш отказ, Я горестной мольбой вам докучал не раз, Но Парка ткет мой век небрежными перстами. Под осень дней моих, еще не исцелен, Рожденный влюбчивым, я, как весной, влюблен. И жизнь моя течет в печали неизменной, И хоть давно пора мне сбросить панцирь мой, Амур меня бичом, как прежде, гонит в бой — Брать гордый Илион, чтоб овладеть Еленой.

* * *

Как ты силен, Амур, коварный чародей! И как ты слаб и слеп, мой разум омраченный! Нет, ты не сможешь стать надежной обороной Для сердца глупого и седины моей, — Вся Философия не пригодится ей. Лишь ты поможешь мне, веселый сын Тионы: Приди, Нисейский бог, приди, дважды рожденный, И в чашу мне свое противоядье влей. С бессмертным смертному тягаться — жребий трудный, Но против колдовства есть, к счастью, колдовство; И если за меня смиритель Ганга чудный, Тогда беги, Амур, от взора моего! Рассудком воевать с любовью — безрассудно. Чтоб сладить с божеством, потребно божество.