О ведьмах, магистрах и «заколдованных принцах»
Шрифт:
– Ну ещё раз прошу прощения, – он склонил голову. – Я правда не хотел вас обидеть.
– Надеюсь, впредь вы не позволите себе подобные высказывания, – холодно отрезала и пошла вперёд, кинула взгляд на Сеню.
Виновник нашей беседы стоял у дерева и на что-то смотрел, запрокинув голову. Я подошла ближе и увидела наверху белку. Рыжая проворно прыгала с ветки на ветку, иногда останавливалась и чистила лапками свою шерстку.
– Сеня… – дотронулась я до плеча Сенослава.
Он обернулся, взглянул с удивлением и всё той
– Белка? – кивнула я на рыжую зверюшку.
– Бе-л-ка, – повторил он, сосредоточенно нахмурившись, а потом радостно повторил уже увереннее: – Белка! Белка! Гладить белка!
– Увы, не получится.
Он продолжал смотреть на меня вопросительно-непонимающим взглядом.
– Нет, – ответила проще и ко всему покачала головой.
– Нет? – Это слово он понял и грустно склонил голову. – Жалко.
– Пойдём, Сеня, – махнула рукой.
– Пойдём, – повторил он мой жест и широко улыбнулся.
Когда поравнялись со старостой, я спросила уже спокойным голосом:
– Вы его вообще учили?
– Пытались, – со вздохом ответил Мирослав Потапович, – но всё бестолку. Он может запомнить только самые простые слова и команды.
– Команды? – вновь начала злиться я. – Он вам животное, что ли?
– Нет, конечно, – тут же взволнованно ответил мужчина. – Ну поймите и вы меня, магистр: мы даем ему кров и еду – а ест он чертовски много! – а в ответ лишь просим помогать нам и соседям по хозяйству. Ну там дров нарубить, воду принести, коровник почистить…
– За лошадьми поухаживать? – подсказала я.
– Шо? Ну нет! Это ж нужно уметь… – Староста задумчиво нахмурился. – Ну, однажды я его поймал в конюшне и…
– И?
– Ну перепугался я за него тогда сильно! – вспылил Мирослав Потапович, кинув на брата взгляд. – Вдруг лошадь его ударит… Он и так на голову того, не хватало, чтобы ещё и калекой стал!
Понятно. Представляю, как именно он «перепугался», раз Сеня так бурно отреагировал, когда я застукала его вчера в конюшне.
Я хотела задать ещё один вопрос, но староста выкрикнул:
– Ну наконец-то!
Посмотрела вперед и увидела, что среди деревьев проглядывается что-то тёмное – наверное, ведьмин домик. Через несколько минут мы вышли на большую поляну, окружённую высокими деревьями и густыми кустами, словно забором. Домик среди них смотрелся, как огромный старый гриб. При этом стоял он на самом краю полянки, а перед ним находились заросшие травой грядки. Это было видно по характерным холмикам на земле и вставленным палкам, через которые обычно протягивали бечёвку.
– Ну вот, – указал Мирослав Потапович на него руками. – Как я говорил, ведьма пару лет как померла и за её избой не смотрел никто. Она, чай, уже и для жизни не пригодна.
Домик был небольшой, старый и накренившийся. Несколько лет простоя и сырости сделали своё дело, поэтому деревянные стены и крыша поросли мхом и белёсыми грибами. Одно окно со
В общем, вид изба имел довольно удручающий.
Внутри дела оказались не лучше. В нос резко ударило сыростью и затхлостью, пылью и чем-то тошнотворно-кислым. Было темно, поэтому я создала на руке заклинание «светлячок», озарившее окружающее пространство жёлтым светом. Староста достал из сумки, куда Богдана сложила мне немного провизии и некоторые нужные вещи, лучину и огниво. Внутри места оказалось катастрофическим мало, вдвоём мы еле смогли поместиться. Почти всю комнатушку занимала печь. Остальную часть – лавка, на которой лежала старая одежда; стол с белой ажурной скатертью и самоваром; полка на три отделения, заставленная посудой и кухонной утварью; в углу расписной сундук. На единственном окне занавесочка, серая от пыли и в паутине. С потолка свисали сухие травы, ветки и засушенные куски мяса. Когда притронулась к пучку лаванды – сухие цветы обратились в труху.
– Ну главное, что печь цела! – вынес после беглого осмотра Мирослав Потапович и хлопнул в ладоши, отчего поднялся столп пыли и я звонко чихнула. – Остальное можно и починить.
Мы вышли на улицу, и мужчина кинул на меня взгляд.
– Ну что, магистр? Вы сами всё видите. – Он развёл руками.
– Меня всё устраивает, – ответила с улыбкой и добавила оптимистично: – Немного уборки, ремонта – и домик будет как новый!
– Ну убраться тут, конечно, надобно. С этим вам Сено… слав поможет, а мне пора возвращаться.
– Мирослав Потапович, у меня будет к вам просьба, – достала из кошеля серебряную монету и протянула мужчине. – Можете пораспрашивать, будет у кого-нибудь перина на продажу?
– Ну зачем спрашивать, я вам свою могу отдать! – Увидев как у меня недоуменно приподнялась бровь, он поспешно исправил: – То есть у меня есть лишняя – вы на ней сегодня спали.
– Великолепно. Тогда можете принести мне сюда эту перину и в течение трёх-четырёх дней снабжать меня едой?
– Ну можем, – забрал он монетку из моих пальцев.
– Мне ещё нужно будет съездить в Бортимир за мебелью и другими мелочами. У кого я смогу одолжить телегу?
– Ну, бросьте, магистр, я вас сам смогу свозить, – махнул рукой мужчина. – Скоро жешь день Молора, и в Бортомире будет большая ярмарка! Я как раз собирался туда двадцать восьмого поехать, чтобы к тридцатому обернуться.
Точно, в последнее дни рюенья проходит великий праздник – день Молора, или, как его ещё называют, Проводы Молора. Считается, что в этот день бог уходит в спячку до первого сушецка, или дня Встречи Молора, а с ним засыпает и земля, поэтому она больше не даёт урожая. В эти дни принято устраивать пышный праздник и приносить подношения, чтобы Молор увидел, что его труды не прошли даром и люди воспользовались дарами природы.