Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы
Шрифт:
Было бы преувеличением сказать, что немецкие фашисты ненавидели австрийцев. Нет, они их просто презирали. «Австрийская неаккуратность», «австрийские недотепы», «лодыри»— вот эпитеты, которыми забросал типичный пруссак типичного австрийца. Это очевидный поклеп, который возникал потому, что — кроме языка — между австрийцем и пруссаком нет ничего общего. Каждый австриец помнит неисчислимые войны с Пруссией за Силезию. Для него дух прусской казармы — чужой и постылый, он не переносит прусскую военщину и прусскую дисциплину.
В то время
Венец любит свой город, но еще больше, чем нынешний город, венский обыватель любил «старую Вену», зажиточную, беззаботную, веселую, в которую плыли все богатства монархии: подольская пшеница, мадьярское сало и вино, чешский сахар и пиво, польские сладости, боснийский виноград. Венгерские, польские, румынские помещики приезжали сюда проматывать свои имения, реками лилось вино, лучшие мастера музыки и танца развлекали феодалов. Постепенно Вена становилась Меккой не только для рабовладельцев, но и для всех, кто поклонялся музам, их служителям и деньгам.
Такой стиль жизни не мог настроить венского обывателя воинственно. Он охотно смотрел на военные парады и смену караула во дворе Бурга, но сам неохотно брался за оружие, считая, что это опасное ремесло больше подходит украинским, польским, чешским и венгерским подданным его величества. Он с удовольствием пел песни о храбрости венских «дойчмайстеров» и в то же время гордился тем, что офицеры этого полка напоминают скорее всего опереточных героев из Карлового театра, нежели защитников империи.
Это отсутствие воинственного духа в австрийцах стало в годы первой мировой войны причиной тяжких забот немецкого генерального штаба. Вильгельм II никогда не переоценивал боеспособности армии Франца-Иосифа. Однако он никогда не ожидал, что господствующая нация двуединой монархии [16] будет ее отстаивать так же лениво, как и угнетенные ею народы.
Адольф Гитлер учел, наверное, эту особенность своих земляков, посылая австрийские полки на сравнительно тихие фронты.
16
Имеется в виду Австро-Венгерская монархия.
Да и за что должны были австрийцы воевать? Хотя в большинстве своем они малосведущи в политике, но они раньше немцев поняли, что Гитлер их одурачил. Ведь с приходом гитлеровских войск и переименованием Австрии в «Остмарк» в их стране все изменилось, и к худшему.
Вместо обещанного хлеба с маслом австрийцы получили хлебные карточки, хоть войны еще не было. Вместо работы австрийские безработные получили стальные каски и винтовки. Вместо широко разрекламированной «народной автомашины» обывателю вручили бумажонку с требованием отдать для нужд фатерлянда велосипед. Даже горничные, которым Гитлер разрешил безнаказанно родить детей на глазах у хозяев, и те раскусили нечестивые намерения
А потом началась эта ужасающая война, финал которой нам известен. За время оккупации в Вене было казнено, о чем официально объявлено в газетах, свыше шести тысяч активных противников гитлеровского режима. Несколько десятков тысяч страдали в немецких концентрационных лагерях и застенках гестапо.
Так было в Вене. На периферии, особенно в Тироле, где действовал антифашистский отряд имени Гофера, гестапо работало с не меньшей энергией.
Эти мужественные люди, которые стали в ряды антифашистских отрядов, в большинстве своем дети рабочего класса.
Немало навредили им в свое время социал-демократические иллюзии. Старые парламентские волки вообразили себя строителями нового мира. Когда им удалось впоследствии построить в Вене ряд больших жилищных блоков для рабочих и служащих, гордости и зазнайству их не было границ. «Мирным путем врастаем в социализм»,— говорили они и писали, и старик Каутский решил, что может уже спокойно умереть.
Горьким было пробуждение. Когда республика оказалась в фашистских тисках — с запада и юга, австрийская реакция также подняла гол ову. Наступили времена карманных меттернихов —
Дольфуса, Штаремберга, Фея, Шушнига. Шантажируя массы призраком гитлеровской оккупации, эти мастаки под шумок лишили рабочих всех прав.
Это должно было привести к взрыву. Во второй половине февраля 1934 года вопреки воле большинства социал-демократических руководителей в Вене, Линце и Бруке вспыхнуло рабочее восстание. После нескольких дней ожесточенных боев правительственные войска и реакционный «хеймвер» победили. Демократическая республика была ликвидирована.
Заскрипели виселицы. Маленький Дольфус начал уже воображать себя великим. Ненадолго. В соревновании на большую реакционность он не мог превзойти гитлеровцев. Через некоторое время он погиб от рук венских агентов Гитлера.
Дверь к аннексии Австрии была открыта. Когда Гитлер вызвал Шушнига в Берхтесгаден, чтобы там продиктовать ему ультиматум, рабочий класс Австрии, разгромленный вооруженными хеймверовцами, не мог уже оказывать серьезного сопротивления немецкой саранче.
В воскресенье 17 июня 1945 года Вена была свидетелем оригинальной и трогательной демонстрации. Во главе длиннейшей колонны демонстрантов шли люди с транспарантом «Мы обвиняем». Некоторые из них были одеты в полосатые куртки заключенных. Это австрийцы, которым посчастливилось выйти живыми из ада гитлеровских лагерей смерти.
Впервые за двенадцать лет в демонстрации солидарности демократических сил приняли участие тысячи австрийских рабочих и служащих. Прошли четким шагом «батальоны свободы». Под звуки своих оркестров со знаменами продефилировала свободная австрийская молодежь. На транспарантах лозунги: «Мы требуем предоставления свободных квартир жертвам нацистского террора», «Долой фашистов из учреждений и предприятий», «Мы требуем железной метлы», «Осудите военных преступников», «Мы требуем народного суда».