Объект закрытого доступа
Шрифт:
Александр Борисович говорил нервно, теребя в пальцах так и не зажженную сигарету:
— В общем, Кость, как я уже докладывал, Айман и часть его команды сидят в загородном особняке. Мы держим его под наблюдением, но проникнуть внутрь нет никакой возможности. С «прослушкой» тоже глухо, они заблокировали все известные нам номера — похоже, перешли на экстренную связь. Это может говорить только об одном: операция пройдет совсем скоро. Вчера зафиксировали последний звонок — Гатиев звонил Эдуарду Тихому.
— Это
— Эдуард Тихий — майор, работает в шестнадцатом управлении ФСБ. Занимается электронной разведкой. Помнишь, я тебе про него рассказывал?
— А, тот самый майор из ФСБ, который угрожал коменданту Лескову?
— Он. К сожалению, разговор прослушать не удалось. Мы и номер-то определили с трудом.
— Так-так. — Меркулов задумчиво потер подбородок пальцами. — Попахивает скорой развязкой, а?
— Я тоже так думаю. Более того, я уверен, что операция пройдет завтра вечером.
— Почему?
— Во-первых, интуиция…
— Весомый аргумент, — усмехнулся Меркулов.
— А во-вторых, — продолжил Турецкий, не обращая внимания на подначку, — завтра в Кремлевском дворце балет. «Лебединое озеро». Народу по случаю праздника будет уйма. В такой толпе, как ты сам понимаешь, легко раствориться. Да и вообще, под шумок такое дело провернуть проще всего.
— Что ж, в твоих словах есть резон, — сказал Меркулов, потирая подбородок. — Ты уже отдал все необходимые распоряжения?
— Да. Спецназ в курсе.
— Удалось что-нибудь узнать об этом таинственном Марке?
Турецкий покачал головой:
— Нет. У нас на него нет никаких данных. Реддвей тоже впервые слышит это имя.
— Айман не стал бы приглашать неизвестно кого, — заметил Меркулов. — Специалистов такой высокой квалификации не так уж много, и все они где-нибудь и когда-нибудь засветились.
— То-то и оно. А об этом — никакой информации.
— Может, из молодых?
Александр Борисович покачал головой:
— Да нет, вряд ли. Слишком уж ответственная и сложная операция. Есть у меня одна идейка…
— Излагай.
— По данным ЦРУ, в последние два года в Америке и Англии засветился один спец по кличке Ниндзя. Информации по нему — кот наплакал. Собственно, только кличка и известна, а кто за ней скрывается — неизвестно. Да что я тебе рассказываю, сам почитай!
Турецкий сунул руку во внутренний карман пиджака, достал два сложенных пополам листка бумаги и протянул их Меркулову:
— На-ка вот, познакомься. Это то, что прислал Реддвей.
Константин Дмитриевич деловито пробежал по тексту взглядом.
— Н-да, — сказал он, снимая очки. — Если этот Ниндзя — не выдумка Реддвея, то он очень серьезный товарищ.
— Не то слово! — поддержал Турецкий. — Остается
Меркулов снова взял со стола карандаш и принялся задумчиво покручивать его в пальцах.
— Есть какие-нибудь соображения? — спросил он.
Турецкий пожал плечами:
— Только самые нелепые. Взорвать водонапорные башни и оставить город без воды или…
— Или что?
— Или отравить воду, — закончил фразу Турецкий.
Меркулов усмехнулся:
— Ну ты хватил!
— Сам понимаю, что нелепость. Но ничего другого мне в голову не приходит. Надеюсь, со дня на день все прояснится. В любом случае, мы держим объекты «Мосводоканала» под наблюдением.
Зазвонил мобильник. Турецкий вынул трубку из кармана, поговорил пару минут, выключил телефон и пристально посмотрел на Меркулова:
— Ну что, Константин Дмитриевич, мои предположения подтвердились. Жена Рыцарева зарезервировала два места на завтрашний балет. Думаю, там будут и остальные бандиты.
Меркулов хмыкнул:
— Стало быть, развязка?
— Похоже на то, — ответил Турецкий. — Но это еще не все. Дело сильно осложняется тем, что завтра праздник. Седьмое ноября.
— Я в курсе. И что?
Александр Борисович поморщился.
— А то, Костя, что это не просто балет, а почти протокольное мероприятие. В зале будет присутствовать секретарь Совета безопасности Петров и его супруга. И это еще не все. Знаешь, кто еще там будет?
— Кто?
— Наш премьер-министр собственной персоной.
— О как!
Турецкий кисло улыбнулся:
— Ага. Вот уж свезло так свезло.
Меркулов задумчиво проговорил:
— Может, отговорить его от этого культпохода?
Турецкий решительно покачал головой:
— Нет. У террористов везде свои люди. Если они узнают, что Фрадкин и Петров не поехали на этот чертов балет, они могут заподозрить неладное, и еще, чего доброго, отменят операцию. И тогда мы не сможем взять их с поличным.
— Но ведь это огромный риск, Сань, — неуверенно сказал Меркулов.
— Да, Кость, риск. Только он и без премьера риск. Ребята из спецназа ГРУ знают свое дело. Да и мы свое дело знаем. Прорвемся.
4
На улице опять моросил дождь, и в уютном кабинете главного инженера «Мосводоканала» Вячеславу Ивановичу Грязнову было чрезвычайно приятно. Полированный стол блистал чистотой и новизной — ни одной пылинки, ни одной трещинки. Кремовые шторы на окнах висели аккуратными, ровными складками. Книги на полке были расставлены по цвету корешков, а на стенах в продуманном порядке висели почетные грамоты и дипломы в красивых рамках.