Объективное знание. Эволюционный подход
Шрифт:
Пока мы использовали три из четырех объектов, входящих в мою схему решения проблем (схема Р 1– >ТТ->EЕ->Р 2, предложенная в разделе 6). Для того, чтобы понять то или иное высказывание или некоторую пробную теорию, мы прежде всего спрашиваем: в чем состоит проблема? И чтобы устранить ошибки, мы производим вычисления с помощью карандаша и бумаги. Хотя мы начали с высказывания или пробной теории (ТТ),от них мы перешли к лежащей в их основе проблеме (к P 1), а затем — к методу вычисления, рассчитанному на устранение ошибок (ЕЕ).Присутствует ли здесь и вторая проблема (Р 2)? Присутствует: метод устранения ошибок действительно приводит к смещению проблемы: в нашем случае — к очень тривиальному, регрессивному смещению — к замене одной задачи на умножение тремя более простыми задачами на умножение и одной задачей на сложение. Конечно, смещение проблемы от Р 1к Р 2—регрессивное;
Даже в этом весьма тривиальном примере можно различить разные степени понимания:
(1) Голое понимание того, что было сказано, — понимание в том смысле, в каком мы можем «понять» высказывание «777 умножить на 111 равняется 68427», не осознавая, что это неверно.
(2) Понимание того, что это высказывание — решение некоторой проблемы.
(3) Понимание этой проблемы.
(4) Понимание того, что это решение верно: в данном случае это тривиально просто.
(5) Проверка истинности высказывания при помощи того или иного метода устранения ошибок, в нашем случае опять-таки тривиального.
Есть, конечно, и другие степени понимания. В особенности пункт (3) — понимание проблемы — можно уточнять и далее. Действительно, кто-то может понять, а кто-то может и не понять, что эта проблема является вербальной, поскольку, хотя выражение «777 умножить на 111» и не десятичная запись, но этот способ записи ничуть не хуже, а может быть, и лучше, чем выражение «8 умножить на 10 000 плюс 6 умножить на 1000, плюс 2 умножить на 100, плюс 4 умножить на 10, плюс 7», и что «86 247» — это просто краткий способ записи этого последнего выражения. Понимание такого рода являет собой пример попытки понять фонпроблемы, над которым обычно не задумываются. Таким образом, оно позволяет обнаружить проблему внутри этого фона.
Эти степени понимания [160] , конечно, как правило, нельзя выстроить в линейном порядке; почти в каждой точке возможны новые ответвления к дальнейшему, более глубокому пониманию, особенно в менее тривиальных случаях.
Таким образом, мы многое узнали из нашего простого примера. Может быть, из того, что мы смогли здесь узнать, важнее всего следующее. Каждый раз, когда мы пытаемся интерпретировать или понять теорию или высказывание, даже такое тривиальное, как обсуждавшееся здесь равенство, мы на самом деле поднимаем проблему понимания, и это всегда оказывается проблемой о проблеме, то есть проблемой более высокого уровня.
160
Дильтей часто и справедливо подчеркивал, что существуют степени понимания. Однако я не вполне уверен, что он всегда различал степени понимания (то есть глубину или полноту понимания) и уверенность ('Sicherheit') в понимании, а уверенность в понимании, по моему представлению, -= совсем другое и совершенно ошибочное понятие, Так, Дильтей замечает; «Наивысшая степень уверенности достигается в области интерпретации (объектов) научного ума* (Dilthеу W,Gesammelte Schriften. Band 7. S. 260.) Мне кажется, что здесь что-то спутано, Или. может быть, я недопонимаю это высказывание? Что высокая степень уверенности в пониманииможет совмещаться с исключительно низкой степенью понимания,станет ясно, если задуматься над следующей формулировкой, содержащейся в книге; Carnap R.Introduction to Semantics. 1942. P. 22: «...понимать предложение, знать, иго в нем утверждается, — то же самое, что знать, при каких условиях оно было бы истинным.» На самом деле я знаю, что равенство «777 умножить на 111 равняется 86 427» было бы верно в точности при том условии, если бы 777 умножить на 111 действительно равнялось 86 427. (На самом деле это не так). Я знаю это из определения истинности Тарского; и я знаю о всяком высказывании,что для него выполняется такое условие истинности. Получается, что я понимаю с уверенностью всякое высказывание,если только понимаю соответствующий язык, а это верно даже для исключительно низкой степени понимания,которую вряд ли имели в виду Дильтей или Карнап в своих теориях.
9. Случай объективного исторического понимания [161]
Все это верно для всех проблем понимания, особенно для проблемы исторического понимания. Моя гипотеза состоит в том, что основная задача всякого исторического понимания — гипотетическое воссоздание исторической проблемной ситуации.
Я попытаюсь подробнее объяснить этот тезис с помощью еще одного примера: с помощью нескольких исторических соображений по поводу теории Галилея о приливах. Эта теория оказалась «неудачной» (потому что она отрицает какое-либо влияние Луны на приливы), и даже в наше время Галилей подвергался жестоким нападкам личного характера за то, что упорно и догматично придерживался этой очевидно неверной теории.
161
В оставшейся части этой главы я попытаюсь проиллюстрировать — в связи с проблемами исторического понимания — превосходство относящегося к третьему миру метода критической реконструкции проблемных ситуаций над относящимся ко
Вкратце, теория Галилея утверждает, что приливы возникают в результате ускорения, которое, в свою очередь, возникает из-за сложного движения Земли. Точнее, когда равномерно вращающаяся Земля еще и движется вокруг Солнца, скорость точки земной поверхности, находящейся в данный момент на противоположной Солнцу стороне Земли, будет больше, чем скорость той же самой точки, когда через 12 часов она окажется на обращенной к Солнцу стороне. (Поскольку, если а —скорость движения Земли по орбите, a b— скорость вращения точки на экваторе, то а + Ь— это скорость этой точки в полночь, а а - Ь— ее скорость в полдень.) Таким образом, скорость изменяется, а это означает, что должны возникать периодические ускорения и замедления. Но всякие периодические ускорения и замедления таза с водой, говорит Галилей, приводят к явлениям, напоминающим приливы. (Теория Галилея правдоподобна, но некорректна в приведенной форме: помимо постоянного ускорения, вызванного вращением Земли, то есть центростремительного ускорения, которое возникает и в том случае, когда аравно нулю, не возникает больше никаких ускорений и, следовательно, в частности, никаких периодических ускорений [162] .)
162
Можно сказать, что кинетическая теория Галилея о приливах противоречит так называемому принципу относительности Галилея, но такая критика была бы неверна как теоретически, так и исторически, поскольку этот принцип неотносится к вращательномудвижению. Интуитивная физическая догадка Галилея о том, что вращение Земли имеет нерелятивистские механические последствия, правильна; и хотя эти последствия (движение волчка, маятник Фуко и т.д.) не объясняют возникновение приливов, сила Кориолиса, во всяком случае, оказывает на них некоторое воздействие. Более того, мы получим (небольшие) кинетические ускорения, как только учтем кривизну движения Земли вокруг Солнца.
Что можно сделать, чтобы улучшить наше историческое понимание этой теории, которую так часто понимали неправильно? Мое решение этой проблемы понимания(которую я обозначу как "P u" {31} ) идет приблизительно в том же направлении, что и мое решение вопроса о понимании, обсуждавшееся ранее в связи с нашим тривиальным арифметическим уравнением.
Я утверждаю, что первый и наиважнейший шаг состоит в том, чтобы спросить: пробным решением какой проблемы (третьего мира)была теория Галилея? И в какой ситуации — логической проблемной ситуации— эта проблема возникла?
Проблема Галилея состояла просто-напросто в том, чтобы объяснить возникновение приливов. А вот с проблемной ситуацией дело обстоит далеко не так просто.
Ясно, что Галилея непосредственно интересовало даже не то, что я сейчас назвал его проблемой.К проблеме приливов его привела другая проблема: проблема истинности или ложности теории Коперника — проблема, движется ли Земля или находится в состоянии покоя. Галилей надеялся, что сможет использовать успешную теорию приливов в качестве решающего аргумента в пользу теории Коперника.
То, что я назвал проблемной ситуациейГалилея, оказывается сложным делом. Нельзя не признать, что проблема приливов вытекает из этой проблемной ситуации, но в специфической роли: объяснение приливов должно служить пробным камнем для теории Коперника. Однако и этого замечания недостаточно для понимания проблемной ситуации Галилея. Ведь пробная теория Галилея не просто пыталась объяснить изменения приливов: она пыталась объяснить их на определенном фоне,да еще и в рамках определенного заданного теоретического каркаса (framework).В то время, как фон для Галилея не представлял проблем, «галилеевский каркас», как я предлагаю его называть, был весьма проблематичен, и Галилей полностью осознавал этот факт.
В результате для решения нашей проблемы понимания (Р и)необходимо исследовать довольно сложный объект третьего мира. Объект состоит из проблемы приливов (пробным решением которой была теория Галилея) вместе с сопутствующими обстоятельствами — ее фоном и ее каркасом: этот сложный объект я и называю проблемной ситуацией.
Проблемную ситуацию Галилея можно охарактеризовать следующим образом. Галилея — как истинного космолога и теоретика — давно привлекала невероятная дерзость и простота главной идеи Коперника — идеи, что Земля и другие планеты являются лунами Солнца. Объяснительная мощь этой дерзкой идеи была очень велика, а когда Галилей обнаружил луны Юпитера и увидел в них уменьшенную модель солнечной системы, он счел это эмпирическим подкреплением этой дерзкой концепции, несмотря на ее весьма спекулятивный и почти априорный характер. Вдобавок ко всему этому ему удалось проверить на опыте выводимое из теории Коперника предсказание: оно состояло в том, что у внутренних планет должны быть фазы, как у Луны, и Галилею удалось наблюдать фазы Венеры.