Оберег для невидимки

Долгова Жанна

Обнимаю нежно, Рихард Моран».

— Опять р-рыдает! — голосил Перри, летая по дому. — Р-рому ей плесните, р-рому!

Шмыгнула носом.

«Ей проще быть невидимкой,

Подумаешь, мир не заметит слез.

Кому-то пусть глупо и дико,

А вот для неё это всё всерьёз,

Ответ на главный вопрос…»*

____________________________

*Город 312 «Невидимка»

Глава 4

— Ведьма!

Ей-Богу, ведьма!

Свят круг, спаси, свят круг, сохрани… Сгинь!

(Н.В.Гоголь «Вий»)

Лес в Бережинах ничем не отличался от земного смешанного. С лиственными и хвойными деревьями, всевозможными кустарниковыми и лианообразными растениями, похожими своими зелеными плодами и двуцветными листьями на актинидию. Единственная отличительная черта — размер плодов. Крупнее в разы, мясистей и на вкус кислее лайма.

Виноград самый обыкновенный, дикий. Когда увидела длинные, гибкие, напоминающие корабельные канаты лианы, взбирающиеся вверх по деревьям и цепляющиеся своими усищами за соседние растения, обомлела. От недостатка солнечного света кусты забрались под самую крону лесных великанов. Ягоды сочными желтоватыми гроздьями соблазнительно выглядывали из-под листвы с резными краями, висели метрах в четырех-пяти от земли. Чтобы добраться до них, нужно было обладать умением лазать по деревьям не хуже макаки. Сноровкой и бесстрашием… коими я не обладала, но удостоилась чести рискнуть жизнью.

— Мирта, ты мельче и легче меня! Попробуй, я подстрахую, — попыталась я откреститься от этого безумства, а будущая ведьмочка при этом округлила в ужасе глаза и побледнела лицом. — Тянуть жребий бесполезно, да? — Скисла, поняв тщетность попытки. — Что же у вас все не как в других мирах-то! Виноград и тот висит черт знает где…

— А как в других? — Глаза девчонки блеснули любопытством.

— Да пониже будет, — попеняла себе за болтливый язык, высматривая, на каком дереве особенно крупные гроздья и в большем количестве. — Вот что он туда вскарабкался? От кого?

Тельма только посмеивалась, сидя на травке и перебирая в своем лукошке корешки и травки. Даже не делая попыток вмешаться или отговорить от затеи!

Вздохнула и, выбрав ствол покорявее да поветвистее, критически оглядела себя: какая я молодец, что под юбку одела свои родные, любимые брючки! Сняла более привычный дамам этого времени предмет гардероба, вручила Мирте и, привязав веревкой к талии тару, полезла, декламируя и стеная:

— Это как-то совсем уж не вяжется со статусом бессы… А кисти сочные как яхонты горят… Ай! Лишь то беда — висят они высоко… Черт! Отколь и как она к ним ни зайдет… Хоть видит око… Блин, сучок острый! Да зуб неймет… Я его уже не хочу! Как я спускаться буду?!

Что делают с нами соблазн и самая малость азарта? Надолго я запомнила это восхождение!

Наградой были полная корзина спелого лесного лакомства

и… оцарапанные руки и трясущиеся колени. А горящие в восхищении глаза дочери уважаемого Брута?

Молчаливый восторг поднял мою самооценку до небес… которые вдруг затянуло серыми тучами. Подул ветер, тревожа макушки деревьев. Шумно задрожала листва над головой. В лесу стало сумрачно и неуютно.

— Да откуда что взялось? Ничего же не предвещало! — Ведьма переполошилась, сноровисто закидывая свою добычу обратно в кузовок. — Поспешим, девоньки! Надо успеть добраться до дома! — И первая рванула по тропе, по которой пришли.

Не успели. Ветер неожиданно стих, буквально на несколько секунд, а потом обрушился с такой яростной силой, что уши заложило от звуков, принесенных стихией. Капля за каплей, и крупный ливень устремился вниз с высоты — не укрыться, не убежать! Косой дождь пробивался сквозь листву, от души лупя по спинам и головам нечаянных любителей природы.

На смену серым тучам приползли черные, тяжелые, насыщенные влагой до отказа. Вокруг стало совсем темно. Мокро. Холодно. Страшно.

— Сюда! — выкрикнула Мирта и резко свернула с тропинки к высокой ели с раскидистыми ветвями-лапами.

Оскальзываясь на мокрой траве, мы с тетушкой последовали за ней в худо-бедно, но укрытие.

— Что пригорюнились, голубки? — жизнерадостно спросила Тельма, выжимая платок с головы и перекрикивая шум дождя и ветра. — Посмотрите, какая красота! Какая мощь!

— Ага, мощь, — вяло ответила я и с подозрением покосилась на баронессу.

Радоваться мне совсем не хотелось. В промокшей одежде я моментально замерзла, да так, что кончиков пальцев не чувствовала. Наверняка и губы посинели. Колотил мелкий озноб, и подбородок начал трястись, стоило только расцепить челюсти. Но волновало больше не моё состояние, а бабульки. Много ли надо пожилому человеку, чтобы простыть и слечь с температурой, ревматизмом?

Ствол за спиной гудел после каждого нового порыва немилосердной бури. Сверху к ногам сыпались мелкая труха, хвоя и шишки. Еще зеленая листва срывалась с деревьев, уносилась по ветру и падала в траву, придавленная тяжелыми каплями. Деревья, и молодые и старые, кренило к земле. Березы гнуло дугой, так что они почти касались верхними ветками земли.

— Это надолго, — досадливо вымолвила девчонка, глядя на небо сквозь густые еловые лапы. — До усадьбы час ходьбы. — Огляделась, нахмурившись, будто пыталась сориентироваться на местности.

— Пчхи! — громко, не по-аристократически чихнула моя ведьма.

— О, началось! — уныло прокомментировала я первые признаки переохлаждения баронессы.

Мирта обеспокоенно и виновато присмотрелась к женщине.

— Если вернуться на ту поляну, где собирали виноград, и пройти дальше по тропе, она выведет нас к старому охотничьему домику. Это будет намного ближе, чем до Бережин… Минут за десять добежим, — добавила девчонка неуверенно.

— Ага, осталось только по лесу бегать в такую погоду, ноги ломать, — проворчала я, стараясь не очень громко отбивать дробь зубами. — И я не уверена, что госпожа Тельма готова к марафону.