Оберон - 24. Часть вторая.
Шрифт:
На другой вечер снова ко мне пришла Катя. С постным лицом она угостила меня ужином, разделась и легла на лежанку. Мы не разговаривали. Я сделал безуспешную попытку, отвернулся к стене и долго лежал, предавшись своему горю.
– Зачем ты приходишь ко мне? – наконец спросил я, - Мучить меня?
– А где мне спать? На улице? – спокойно спросила она меня. Я промолчал, глотая слёзы.
Так прошла неделя. В следующий раз, когда пришла Катя, я даже не посмотрел на неё. Выпив напитка, поскольку очень хотелось пить, я сразу улёгся на лежанку, отвернувшись к стенке.
Слёзы катились у меня из глаз, а я не замечал их, думая, что пора всё
Я уже с Юликом и его товарищами объехал ближайшие окрестности, тайком выведал у друга Юлика, Листика, где находятся скалы с пещерой. Однажды даже, издали, я видел вершину скалы!
На лошади можно было добраться часа за два-три. Однако надо было уходить пешком. Ковыль высокий, человека скрывал полностью. На лошади же меня можно было выследить очень легко.
Катя присела рядом со мной, силой повернула меня к себе, поцеловала моё заплаканное лицо и легла спать. Мне стало ещё больнее. Что ж, если ты предпочла этого дикаря… я уйду, не буду мешать вашему счастью. Слёзы потекли ещё обильней, я сдерживал рыдания, как мог.
– Тоник, успокойся! – вдруг сердито сказала Катя, но я не мог сдерживаться, тогда она легла подальше от меня.
На другой день мы с мальчишками взяли луки, стрелы, и отправились в степь, на охоту.
В зарослях водилась мелкая и крупная дичь, мы настреляли немало добычи.
У меня созрел план.
Мы составили расписание с ребятами, с утра бегали по песчаному берегу реки, купались, потом, переодевшись в мягкие набедренные повязки, отрабатывали приёмы. Позавтракав, отправлялись в степь, на конную прогулку, вооружившись луком со стрелами и пиками, на случай встречи с диким кабаном. Нападать нам строжайше запретили, только для необходимой обороны.
Прогулявшись и подстрелив несколько крупных птиц, возвращались, обедали, и снова тренировались. Потом я шёл в свой шатёр, отрабатывать договор.
На другой день я сказал ребятам, что хочу проверить себя, побродив в зарослях один.
Ребята согласились, однако выделили одного верхового, который издали, смотрел, чтобы я не заблудился. Экзамен я выдержал с честью, добыв несколько жирных перепелов.
Вечером, когда пришла Катя, я был в приподнятом настроении, поздоровался с женой, шутя, поцеловал ручку, и принялся за ужин. Катя настороженно смотрела на меня, но ничего не говорила. Наевшись, я сытно рыгнул, пожелал спокойной ночи, и улёгся на своё место, не снимая нижней повязки.
– Эй! – позвала Катя, - К тебе, между прочим, жена пришла, а ты спать ложишься, даже не раздевшись.
– Зачем тебе бесполезный муж, когда у тебя такой любовник есть?! – почти весело ответил я, не поворачиваясь.
– Что ты задумал?! – пристала ко мне Катя, - Ну ка, сознавайся, - она повернула меня к себе.
– Катя, тебе доставляет удовольствие мучить меня? Когда я не плачу, тебе плохо? Я спать хочу, отстань от меня! У меня каждый день тренировки с ребятами, я устаю, это ты развлекаешься с ребятами… - я повернулся к ней, внезапная догадка молнией вспыхнула у меня в мозгу, я даже сел на лежанке:
– Так ты… ты… со всеми?!
– А ты? – спокойно спросила меня Катя. Я лёг, отвернулся к стене. У меня внутри что-то оборвалось, я почувствовал страшную пустоту и усталость, закрыл глаза и больше не реагировал ни на что. Слышал, Катя что-то говорила, я не слушал и не слышал. Мне стало всё равно.
Мне снова снился сон, будто бы Катя целовала меня перед уходом, шептала ласковые слова, но, проснувшись, никого не
«Вот и всё!» - подумал я, собираясь. Выйдя из своей кибитки, увидел, что моя команда уже ждала меня, для пробежки. Я посмотрел всё-таки, как Катя с Дэном, о чём-то весело щебеча, собирались в степь. Катя глянула на меня, и тут же отвернулась, вскочила на коня, и ускакала, друзья кинулись за ней. Я вздохнул и повёл ребят на разминку. Оставив их отрабатывать приёмы, я забежал в свою кибитку, собрал вещи: старое бельё, шорты с майкой, одежду из клиники, аккуратно сложил всё в вещмешок, потом завернул в тонкую шкуру вяленого и копчёного мяса, флягу воды, лук, стрелы, боевой топорик. Вздохнув, решил, что после обеда, когда все будут отдыхать, отправлюсь, якобы на охоту, а на самом деле к скале, где лежат наши скафандры.
Что с ними? Влезу ли я в свой детский скафандр? Ничего я этого не знал. Не получится, так не получится. Возвращаться я не собирался, слишком сильна боль, выжигавшая меня изнутри.
Так я и сделал. Поглотав, не жуя, обед, предупредил Юлика и Листика, что пойду, поброжу по степи. Может, еще, кого добуду. Понравилось мне это дело.
Сначала пацаны хотели идти со мной, но я отговорил, сказав, что хочется побыть одному. Ребята, с облегчением, согласились остаться.
Прикинув направление, я неторопливым шагом отправился в путь. Солнце уже было высоко, я сделал себе бандану, чтобы не напекло голову. Как-то раз уже схватил тепловой удар, даже не заметил, как из носа хлынула кровь, резко ослабел, голова закружилась. Хорошо, ребята были рядом.
Теперь я один, позаботиться обо мне некому. Спасать должен себя я сам.
Шагалось весело, набрав хороший темп, шагал, чувствуя, как стало легко на душе. Когда принимаешь решение, всегда делается легче. Впереди цель, позади сомнения и разочарование.
Главное, не сковырнуть корку слегка затянувшейся раны. Не думать, не вспоминать!
Так я и шёл, раздвигая ковыль, ориентируясь по солнцу, на восток, глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на змею, или не провалиться в чью-нибудь нору.
Я уже начал подумывать о привале, когда услышал позади себя конский топот. Оглянувшись, увидел, что меня настигает всадник, скачущий галопом на коне. Всадник низко пригнулся к гриве лошади, так что разглядеть его я не успел, только шарахнулся в сторону, чтобы разгорячённый конь не стоптал меня. Лошадь проскакала мимо, а всадник слетел с седла, напал на меня, и мы покатились по сухой земле. Напавший оказался сверху, оседлал, и начал бить меня по лицу.
Разбил мне губы, из носа побежала кровь. Я закрыл глаза, и не сопротивлялся. Пусть хоть убьёт.
– Что, решил меня здесь бросить?! Размазня, предатель, тупой ревнивец! – кричала Катя, не уставая избивать моё неподвижное тело.
Потом наклонилась, и впилась губами в мои разбитые губы. Я понял, что мне конец.
Во-первых, губам стало очень больно, во-вторых, нос был залит кровью, дышать стало невозможно, в глазах потемнело, и я потерял сознание.
Очнулся, когда мне на лицо полилась вода.
– Ты что, идиот? – испуганно спросила Катя. Я тупо смотрел на неё, ничего не понимая. То душит, то спасает. Или придумала такой изуверский способ казни: придушить, оживить, потом ещё что-то придумать. Ну и пусть. Я отвернулся, глядя в небо без единого облачка, выгоревшее до белизны. Где-то в вышине парил стервятник. «Скоро на ужин прилетит», - подумал я, но опять Катя отвлекла меня, похлопав по щекам.