Оберон - 24. Часть вторая.
Шрифт:
В горнице уже был накрыт стол с незатейливым ужином, состоящим из каши, молока и хлеба.
Поужинав, выбрали сундук пошире, улеглись на нём, было тепло, уютно, щиток печки выходил как раз рядом.
– Тоник, я соскучилась по тебе, - прошептала Катя, прижимаясь ко мне. Сразу потекла по жилам кровь, мне стало радостно и весело, я начал целовать свою любимую, и опять потерял голову.
Успокоившись, мы обнялись, и я провалился в глубокий сон.
Не знаю, что меня разбудило среди ночи, что-то неприятное, ощущение какой-то тревоги.
Кати
С облегчением вздохнув, я стал ждать появления Кати, но так и не дождался.
Куда она могла пойти? Может, в баню? Помыться? Ведь неизвестно, где и с кем она была всё это время!
Во рту появился металлический привкус, заныло сердце. Я натянул меховые штаны, куртку, и побежал в баню.
Катя была здесь, сидела в широкой лохани, и яростно тёрла себя мочалкой. Увидев меня, она сникла. Когда я подошёл к ней, она попыталась спрятать лицо в руках, но, даже в тусклом свете масляной лампы я увидел синяки у неё на предплечьях.
Осторожно отняв её руки от лица, увидел, что оно всё в кровоподтёках, а мои любимые красивые грудки приобрели жуткий сине-красный цвет. Тут Катя расплакалась.
– Что случилось, Катюш?
– Меня изнасиловали…
– Что?! – не понял я.
– Их было двое, один из них был охранником того парня, который был мне нужен.
– Ты ведь очень сильная девушка! – не поверил я.
– Потому и вернулась живой… Тоник, ты же поможешь мне отомстить? Они покусились на твоё…
– Что?! – не поверил я.
– Да, я не получила то, что хотела, Тоник, я так виновата перед тобой… прости, я всё сделаю, чтобы загладить свою вину, помоги мне.
– Хорошо, сиди здесь, я принесу аптечку.
Я бегом сбегал за аптечкой, достал регенерирующий крем.
– Тоник, помой меня сначала, мне надо очиститься.
Я взял из Катиных рук мочалку, добавил ещё горячей воды, начал намыливать всхлипывающую девушку, почти девочку, свою любимую.
– Здесь тоже, - показала она на низ живота, - тебе надо очистить меня изнутри.
Я молчал. Поставив Катю на ноги, обмыл её чистой водой, завернул в полотенце, и положил на лавку.
– Сейчас натру тебя мазью, - я взял мазь, стал нежно размазывать её по Катиному лицу, по всему телу, добрался до животика. Кровь ещё немного сочилась.
– Кать, может, сама?
– Тоник, я от тебя всё выдержу, только не бросай меня, ладно? Мне надо… тебя.
Я стиснул зубы от бессильной ярости, но, переборов себя, спросил:
– Отнесу тебя в постель, там тепло, уютно, там ты быстрее придёшь в себя. Катюша, ну почему ты пошла одна, в ночь?
– Тоник, ты не представляешь, как мне теперь стыдно перед тобой за свою сущность! Но я не могу, я чувствую, ещё немного, и озверею! Мне надо! – воскликнула Катя.
Я завернул её в сухое полотенце,
Утром, проснувшись, я увидел, что лицо и тело у Кати почти пришло в норму. К полудню всё сойдёт.
Катя, почувствовав мой взгляд, проснулась, потянулась, как кошечка… нет, как пантера!
Открыла глаза, посмотрела на меня с радостной улыбкой:
– Ты здесь! Ты не бросил меня! Иди сюда, мой любимый, - она обняла меня, начала целовать, и я опять сошёл с ума от любви.
Определённо Катя имеет какой-то дар гипноза!
Когда я спросил об этом, Катя согласилась, сказав, что не успела его применить к тем двум отморозкам, потому что, когда они стали её избивать, ни о каких чувствах уже не могло быть даже мысли.
– Я покажу их тебе, Тоник, ты отделаешься от громилы, и приведёшь ко мне парнишку. Я сниму одну палатку, на реке.
– Что за палатка на реке? – не понял я.
– На реке ставят палатки, в виде чума, внутри шкуры, ковры, чтобы не мёрзнуть, жаровня. Палатки снимают любители подлёдного лова, прорубают прорубь, и ловят так рыбу!
– Когда ты всё это узнала? – удивился я, - Ловля рыбы, да ещё таким изощрённым способом!
– Да, Тоник, пока ты спал, я много чего узнала, побывала на настоящем празднике Солнцеворота, который мы изучали в школе. Не волнуйся, праздник будет ещё долго длиться, завтра уже выльется за стены города, будут кулачные бои на реке, борьба, скачки, стрельба из лука, много чего весёлого, жаль, мне придётся испортить тебе такой праздник. Наверно, мы сюда больше не вернёмся.
А ловля рыбы? Здесь много рыбы, Тоник, очень много, не забывай, людей ещё мало, причём славяне живут в единении с природой, поклоняются речным и лесным духам, так что, сохранять природу, жить с ней в мире, у них в крови. Это потом, когда разрушат веру, человек, начнёт рубить сук, на котором сидит, потому что не поверит, что он сидит на нём…
Услышав про человека, рубящего сук под собой, я улыбнулся.
– Ты чего? – удивилась Катя.
– Анекдот вспомнил!
– Расскажи!
– Да вот, сидит мужик на суку, рубит его. Проходит человек, увидел, что делает мужик, и говорит: «Зачем рубишь сук, на котором сидишь? Упадёшь!», «Да пошёл ты!» - ответил мужик. Человек ушёл, а мужик рубил, рубил, и упал. Встал с трудом, вспомнил человека, пожал плечами: «Шаман, что ли?!»
Катя прыснула в кулачок:
– Да, похоже. Даже когда упадут, не понимают, что сами были виноваты.
– Катя… - я взял её ладошку, прижал к своей щеке, в груди у меня опять заурчал котёнок.
Катя приблизилась ко мне, поцеловала:
– Как хорошо, что ты у меня есть, Тоник.
– Ты меня заколдовала, Катя? – тихо спросил я.
– Нет, Тоник, наша любовь мне мешает, я с трудом ломаю себя, но я счастлива с тобой, правда!
– Катя, а если те, кто послал тебя, вовсе не для той цели собирают материал, о которой ты мне рассказывала?