Оберон - 24
Шрифт:
– Катя, давай пока я потренируюсь с тобой? Потом, когда научусь, подежурю за тебя. Кстати, а ночью как? Тоже не будем спать?
– Ночью по очереди. Четыре часа ты, четыре - я. Только ни к чему не прикасайся, если что, буди меня.
– Как, будить? – засмущался я, - Ты же в своей каюте будешь спать.
Катя внимательно на меня посмотрела, ничего не сказала, поманила меня за собой в кают- компанию.
– Дежурить будешь здесь. Включишь обзорный экран, вот так, - показала Катя, -
Что ты вообще умеешь? Картинки рисовать?
– Катюш, представь себе, что ты первый раз на станции. Что бы ты делала?
– Наверно, училась бы, - пожала плечами девочка, - вообще-то в школе есть тренажёры, да и раньше ты неплохо справлялся со всем оборудованием, даже позволял мне всю ночь спать, сам здесь сидел. Нравились тебе ночные дежурства. Но ладно, оставим это. Смотри, вот каюты, - Катя вывела план кают, - вот, моя каюта двенадцатая, мой номер двадцать четвёртый. Касаешься цифры, у меня срабатывает будильник. Ясно?
– Ясно, Катюш. Если ничего не случится, не буду тебя будить. Я выспался в изоляторе, честно! Если что-то меня насторожит, разбужу, обещаю.
Я внимательно осмотрел территорию станции. С пульта можно было приближать или удалять предметы, изменять ракурс. Найдя раскопки, осмотрел городище сверху. Что-то мне оно напомнило.
Городище имело круглую форму, стены спиралью закручивались внутрь, к центру постройки, образуя «улицы». Некоторые «улицы» были перегорожены стенами, образуя тупики, некоторые имели ложные проходы.
– Катя, - сказал я, - это не поселение, это лабиринт.
– Ну и что? – равнодушно спросила моя напарница.
– Как что? Здесь никогда не жили люди. Это культовое сооружение.
– Молодец, Тоник, пять. Что ты предлагаешь? Свернуть экспедицию? Мы археологи, или кто?
– Да, Катюш, расскажи, почему ты пошла учиться на археолога?
– Дура потому что. Романтика. Как же, каждый год новая планета, новые впечатления, новые друзья.
– Как, новые друзья? На следующий год мы уже не будем вместе?
– Не знаю. Скорее всего нет. В нашей группе психологическая несовместимость. Ругаемся, дерёмся.
Скорее всего разобьют.
– А пары, Кать, пары? Если мы захотим опять вместе?
– Кто же с тобой захочет в пару? Вася бы захотела, но ей нельзя, она воспитатель.
– А ты, Катя?
– Я? – с удивлением посмотрела на меня моя напарница, - Мы с тобой терпеть друг друга не могли. Я тебя убить была готова за… за одно дело, а ты меня в упор не видел, сидел со своими черепками. Не знаю, что теперь случилось с твоими больными мозгами.
– Ты мне нравишься, - сказал я, - ты надёжный товарищ.
–
– После клинической смерти все мальчишки меняются? – спросила меня Катя, - я кивнул, а Кате стало смешно.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, улыбаясь.
– Я побывал на Земле, немного там пожил, что-то понял, - решил объяснить я, несколько туманно.
– Заговорились мы с тобой, ребята уже собираются на ужин, - сказала Катя, - давай столы накрывать.
На ужин была гречневая каша со свиной поджаркой, бутерброды с красной рыбой, масло в маслёнке, тостики, чай, сок на выбор. На столы мы поставили вазочки с конфетами.
– Катя, может, поставить цветы, для девочек? Какие ты любишь?
– Орхидеи с Немезиды.
– Как они выглядят?
– Забудь. Придумай что-нибудь своё.
Я придумал. По букетику полевых цветов. Что вспомнил. Чтобы без резкого запаха. А то поставишь ромашки, красиво, но запах… Или лилии. У меня от них голова болит.
– Красиво, - одобрила Катя, - для меня что-нибудь придумаешь, по своему вкусу?
– Придумаю, Катюш, когда все разойдутся, - Катя кивнула, с улыбкой.
– Не забудь сегодня разобраться с Мишкой. – Настроение скатилось к точке замерзания.
– Ты должен! Из-за тебя и я страдаю! Или больше никогда не буду твоей парой…
Тут ввалились ребята, опять взвыли, кинувшись к окну, послышались восхищённые возгласы.
– Где ты это видел, Тоник? – спросил меня Ростик.
– Когда я умер, мне снились волшебные сны… - начал я.
– Тонька, прекрати свои бредни! – прикрикнула Василиса, - иначе опять запру в изолятор!
– Запирай, - вздохнул я, - там спокойно.
– Ребята, ужинать! – переключила своё внимание на галдящих детей Василиса, - Сегодня последний раз вы здесь едите. Завтра будет всё по-прежнему.
Мальчишки и девчонки побежали переодеваться.
– Кать, а мы почему не переодеваемся? Не во что?
– Мы дежурные, нам не положено. А с завтрашнего дня будет уже никому нельзя, только в своих каютах.
– Жалко, - вздохнул я, - всё детство в скафандрах…
– Да, Тоник, у меня есть замечательное платье, а поносить так и не пришлось. Иди, отдохни часик, потом я.
– Куда… идти? – сглотнув, спросил я.
– В свою каюту.
– Комнаты отдыха для дежурных не предусмотрено? – насколько было бы всё проще, подумал я: напросился в вечные дежурные, всё одно ничего в археологии не понимаю. Нет, ничего бы не получилось, сомневаюсь, что Катя согласилась бы со мной сидеть.
– Такие комнаты есть на больших станциях, так что, перестань мечтать, и иди к себе.