Обещание

Эшли Кристен

— Да.

— Хорошо, Бенни.

Она приподнялась на каблуках и прижалась губами к его губам.

Он наклонил голову, взял неторопливо ее губы. Он запоминал ее вкус, ее запах, ощущение ее в своих руках. Только когда все это глубоко въелось в его душу, чтобы продержать его несколько недель на расстоянии, он ее отпустил.

Она сжала свои руки на нем, улыбнулась, и с неохотой выбралась из его объятий.

Наклонилась, подняла свою сумку с компьютером с тротуара, куда ее поставила, Бен стоял перед

ее домом и смотрел, как она пошла к своему Z.

Она помахала рукой, прежде чем сесть за руль.

Еще помахала, выезжая задним ходом.

И помахала, отъезжая.

Бен наблюдал за ее движением с улыбкой.

И он наблюдал, пока ее машина не скрылась из виду.

Потом сдвинулся с места только для того, чтобы пройти по тротуару и осмотреть ее дом, затем остановился, не сводя глаз с прямой Индианской дороге, ведущей в одну сторону на кукурузные поля, в другую — прямо в центр города.

Он смотрел, больше не улыбаясь.

И думал, что это дерьмо пора заканчивать — Фрэнки уезжает от него или он уезжает от Фрэнки. Он согласился на это три месяца назад.

Но подсознательно он знал, что это дерьмо не закончится. Она была хороша в том, что делала, ей нравилась ее работа, и он ее любил. Он не мог послать все к черту ради нее.

Так что ему приходилось набраться терпения и ждать, когда она дойдет до того, что сама вернется к нему и покончит с этими междугородними переездами.

Это совсем не означало, что ему это нравилось.

Ему совсем не нравилось.

17

Электрическая

Бен захлопнул дверь своего внедорожника и направился в трейлер, стоявший удаленно на строительной площадке от шума и передвижений.

Он поднялся по двум ступенькам, дважды ударил кулаком в дверь и услышал женский крик: «Войдите!»

Он вошел в узкое помещение, на удивление убранное. Планы строительных работ, прикрепленные по стенам. Шкафы с картотекой. Брошюры. Стол с компьютером и телефоном, заваленный бумагами, за которым сидела очень симпатичная темноволосая женщина в темно-синем поло с белой нашивкой «МакКандлесс Конструкшн».

Она подняла голову, на ее привлекательном лице застыло рассеянное выражение.

Пока не заметила его.

Именно тогда Катарина Кончетти Лугар заявила:

— Я не буду с тобой разговаривать.

Не очень хорошее начало.

Бенни проигнорировал ее слова и прошел дальше в офис, решив попытаться вернуть разговор в нужное русло, даже несмотря на то, что он не очень надеялся на успех, хотя и поздоровался:

— Привет, Кэт.

Она не поздоровалась в ответ. А приказала:

— Бен, я на работе. Уходи.

Он покачал головой и сказал:

— Твоя сестра беспокоится о тебе. Завтра

у нее день рождения. Она приедет сегодня вечером, я звонил, ты не отвечала, поэтому подумал, что передам приглашение лично. Я бы хотел, чтобы ты с Артом пришли завтра вечером в пиццерию на вечеринку по случаю дня рождения Фрэнки. Более того, Фрэнки была бы счастлива тебя видеть.

— Я игнорировала твои звонки, потому что мы с Артом и близко не подойдем к твоей пиццерии, — парировала она.

Теперь все становилось еще хуже.

— Ты не хочешь объяснить мне почему? — спросил он.

— Не хочу, — отказалась она.

— Придется, — приказал он, удерживая ее взгляд.

Она пристально посмотрела на него, прежде чем заглянуть в окно, раздраженно выдохнула и снова посмотрела ему в глаза.

— В мою сестру стреляли, — объявила она.

— Я знаю. Я был тем, кто нес ее через лес после того, как случилось это дерьмо.

— Да, знаю. Фрэнки, по уши влезла в дерьмо другого Бьянки, — выпалила она в ответ.

Бен почувствовал, как его кожа начала зудеть, разозленный тем, что еще одна из Кончетти подняла эту тему. В то же время ему было интересно, почему, черт возьми, они не хотели вытащить свои головы из задницы и понять, почему их сестра захотела стать частью хорошей, порядочной, любящей семьи. И Фрэнки не относилась к тем женщинам, которые добивались расположения мужчины, как, по их мнению, она добивалась. Уж они-то должны были ее знать достаточно хорошо.

С другой стороны, поскольку их головы находились в задницах, они занимались только собой, чему тут удивляться.

Он все же взял себя в руки и заговорил, стараясь не кричать.

— Я не испытываю особого расположения тебе что-то объяснять, учитывая, что твоя сестра провела на больничной койке полторы недели, а ты даже не позвонила. Потом она поправлялась у меня дома, а ты даже не появилась. Франческа беспокоится о тебе. Это ее день рождения. Я хочу, чтобы она перестала беспокоиться и получила то, что для нее важно в свой особенный день. Не уверен, что согласен с тем, что для нее важно, учитывая, что большинство из вас, Кончетти, относятся к ней как к дерьму, но разговор не обо мне, а о ней, поэтому я здесь.

Ее лицо начало краснеть, даже когда во взгляде появился лед, пока он говорил, она без колебаний ответила, когда он закончил.

— Кончетти обращается с ней как с дерьмом?! — спросила она. — А что насчет Бьянки?

— Если бы ты поговорила со своей старшей сестрой, то узнала бы, что все в прошлом, мы все двигаемся дальше.

— Да, ходят слухи, что она еще и в твоей постели. Я знаю, как ты двигаешься дальше.

— Знаешь меня ни один год, Кэт. Честное слово, думаешь, я собираюсь пасть достаточно низко, чтобы обсуждать с тобой свою личную жизнь? — подрезал Бен.