– Национальной святыней. Только – почему гипотетически?
REMAKE – REMIX
(или все-таки не последний)
Опять сентябрь, как будто лошадь дышит,и там – в саду – солдатики стоят,и яблоко летит – и это слышно,и стуки, как лопаты, говорят.Ни с кем не смогни свыкнуться, ни сжиться —уйдут, умрут, уедут, отгорят —а то, что там, в твоем мозгу, стучится,так это просто яблоки стучат.И то, что здесьсейчас так много солнца,и то, что ты в своей земле лежишь,надеюсь, что кого-нибудь коснется.Надеюсь, вас. Но всех не поразишь.А раз неважно всем,что мне еще придется,а мне действительно еще придется бытьсначала яблоком, потом уже травою —так мне неважно знать: ни то, что будет мною,ни то, что мной уже не сможет – быть.А что уж там
во мне рвалось и пело,и то, что я теперь пою и рвусь,так это все мое (сугубо) дело,и я уж как-нибудь с собою разберусь.Смирюсь ли я, сорвусь ли, оскудеюили попробую другим путем устать,я все равно всегда прожить сумею,я все равно всегда посмею стать.Но – что касается других:всех тех, которых нет,которых не было,которых много было – то если больно имглядеть на этот свети если это важно вам – спасибо.
REMAKE – REMIX 2
(заключение)
ВОТ Я СТОЮ ПЕРЕД ВАМИ,ПРОСТОЙ РУССКИЙ МУЖИК,ЖИЗНЬЮ БИТЫЙ,СОБОЮ, КАК ВОДИТСЯ, ЛОМАННЫЙ – ВОТ СТОЮ Я И ДУМАЮ:а ведь нету претензий нету обидвсе что могло – все стряслосьа что не сложиласькак-то иначе моя ненаглядная жизнь – ну не сложиласьЗАТО – КТО-ТО ЗАВИДУЕТ МНЕ,КТО-ТО БОИТСЯ,А МНОГИЕ ДАЖЕ МЕНЯ УВАЖАЮТ.Как это мне удается – мне неизвестно.май – ноябрь 2000
ЧЕТВЕРТОЕ ДЫХАНИЕ
ЦВЕТУЩИЙ ЦИКЛ
Ну так здравствуй,
моя дорогая тупая черешня!
Я ведь раньше не думал,
что мой возмутительный прах –
это родины прах.
(...этот яростный, сливочный, нежный...)
Он, как ветер, весной –
Застревает в цветных волосах.
* * *
Землею пахла, воздухом пылила,а выпила меня и отпустила(ну, вот и пусть сама в земле лежит).У молодости безобразный вид,когда она уже остыла.Да и без нас уже напичкана по горлоземля, как курица, но вот приснилось мне,что мой отец (точнее, папа) умери на прощанье – озверел во мне.Как колобок, вертящийся, паскудный,все прыг да скок по венам и рукам,а мне вдруг кажется, что я его забуду,а мне вдруг кажется, что я его отдам.И как ни гадок мне его затылок,но я хочу его схватить – и не могу,и он летит, как розовый обмылок,выскальзывая с криком в темноту.Вот так и я уйду (и на здоровье),и ты уйдешь – провалишься к цветам,но все равно всей невозможной кожейуслышу я (и ты услышишь тоже):Я тебя никогда не забуду, о боже, боже.Я тебя все равно никогда никому не отдам.Я ведь знаю, что вроде любил, любил меня кто-то из вас,но вот что интересно – о, Боже мой, Боже, – отвсюду:из всех, из цветных, из цветочных, распахнутых каш —я-то тебя никогда-никогда не забуду,ты же меня – никогда никому не отдашь.Я говорю – из такой очевидной пурги,из черешен таких, из такого расцветшего чуда:госпидя, боже ты мой, я тебе никогда не забудуни поганую мякоть мою, ни шершавые руки – твои.Но зато – по молочной реке,по кисельным твоим берегам,убираясь в зеленый подвалпод цветную весеннюю груду —так, как я под тобою, никто никогда не лежал.Я тебя все равно, все равно никогда не забуду.
* * *
полстолетья спустя без посвященья
1.
И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛАОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМИ ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО,НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ.
2.
Это я —в середине весны, в твердой памяти, в трезвом уме,через головы всех,из
сухого бумажного ада —это я – так свободно —к тебе обращаюсь,к тебе,от которого мне – ничего, кроме жажды, не надо.
3.
Потому что сейчас —через почки и глыбы идя,из-под почек и глыб – я сейчас так отчетливо знаю,что из всех претендентовты – все ж таки выбрал – меня,потому что я старше тебя и себя защищать не желаю.
4.
Это ты полстолетья спустя —ты с меня соскребешь эту ложьи возьмешь,как тюльпан, как подростка, за мою лебединую шею.Только что ж ты так долго,так долго навстречу идешь,только что ж это я – так безропотно – ждать не умею.
5.
О, как тужатся почки в своем воспаленном гробу,как бесстыже они напряглись, как набухли в мохнатыхмогилах —чтобы сделать все то, чего я – не хочу, не могу,не желаю, не буду,не стану, не должен,не в силах.
6.
Но зато я способен бесплатно тебе показать(все равно ведь уженикуда не сдрыснуть и не деться),как действительно надо – навстречу любви прорастать,как действительно надо – всей жизнью – цвестии вертеться....За одну только ночь, в преждевременном взрыве листвы,все так жадно рванулось – с цепи,все так жарко – в цвету – пламенеет.Вот и я – отпускаю тебя – из прохладной своей пустоты,потому что никто (даже я) на тебя этих прав —не имеет.
7.
И неважно, что, может быть, явсе, что есть у меня, – отпускаю.Эта жизнь и могила – твоя.Золотая она, золотая.
ТАК ВОТ ВО ЧТО СТВОРОЖИЛАСЬ ЛЮБОВЬ
Так вот во что – створожилась любовь:
сначала ела, пела, говорила,
потом, как рыба снулая, застыла,
а раньше – как животное рвалось.
А кто-нибудь – проснется поутру,как яблоня – в неистовом цветенье,с одним сплошным, цветным стихотвореньем,с огромным стихтворением – во рту.И мы – проснемся, на чужих руках,и быть желанными друг другу поклянемся,и – как влюбленные – в последний раз упремся —цветочным ржаньем – в собственных гробах.И я – проснусь, я все ж таки проснусь,цветным чудовищем, конем твоим железным,и даже там, где рваться бесполезно,я все равно в который раз – рванусь.Как все, как все – неоспоримой кровью,как все – своих не зная берегов,сырой землею и земной любовью,как яблоня – набитый до краев.
* * *
За нестерпимый блеск чужого бытия,
за кость мою, не ставшую сиренью,
из силы – славы –
слабости – забвенья,
за вас за всех – я голосую: за.
Так пусть же будет жизнь благословенна:как свежемытая рубашка – на ветру,как эта девочка – которая нетленна,как эти мальчики, которые – в цвету.Когда мы все – как школьники вставалив восторге, в дружбе, в бешенстве, в любви,мы тоже ничего не обещалии тоже дали больше, чем могли.Из всех смертей, от всех земных насилий,двумя подошвами, сведенными в одну,мы были – этим бешенством, мы – былисырой сиренью, прыгнувшей – в весну.О, знал бы я, как жизнь самозабвенновсей свежевымытой рубашкой на плацу,всей этой веткой – с переполненной сиренью,меня – за все это – ударит по лицу.Но я хочу, я требую – чтоб следомза мной, наевшимся, мной, благодарным, – шли,вы, сделавшие нас – своей победой,вы – даже не хлебнувшие – земли.Из всех смертей, от всех земных насилий,двумя подошвами, цветущими во тьму,одним неопытным, одним мужским усильемвы тоже, тоже – прыгнете – в весну.И пусть тогда – как все, нарядным тленомя стану сам – в сиреневом ряду,но эта девочка останется – нетленна,а эти мальчики – живыми – и в цвету.