Обещания и Гранаты

Миллер Сав Р.

Это подстегивает меня, посылая ударную волну по всей длине позвоночника, и я удваиваю свои усилия, прижимаясь ртом к ее влажной сердцевине, облизывая, кружась и дразня, пока не застонал в нее, наслаждаясь ее сладким вкусом.

До той ночи, которую мы провели вместе, прошли годы с тех пор, как я была с кем-то еще. После небольшой суматошной фазы после разбитого сердца я с головой ушёл в работу и попыталась наладить отношения со своей сестрой, отказывая себе в основных плотских удовольствиях в жизни.

До прошлого

Рождества я не знал, что чего-то не хватает.

Не понимал, что я практически живу без одной из своих конечностей, пытаясь ориентироваться в жизни так, как будто ничего не случилось.

Я был в бешенстве, отчаянно желая погрузиться в нее после того, как так долго желал ее издалека. Она была такой же одержимой, соответствовала моей энергии с каждым толчком, стремилась повиноваться каждой моей команде, и нашего времени было мало. Искра, которая быстро загорелась и сгорела прежде, чем смогла полностью распространиться.

У меня нет никаких намерений, чтобы это произошло сейчас.

— Кэллум… — выдыхает она, выпячивая бедра, прижимаясь ко мне плотнее. — Пожалуйста.

Ее клитор пульсирует под моим языком, и я жадно посасываю комок нервов, как будто она — противоядие от жизни, полной страданий. Ее движения посылают электричество по моим венам, и я двигаюсь быстрее, жестче, пытаясь создать больше трения о нее.

— Пожалуйста, что? — спрашиваю я, не отрываясь от ее киски; слова вибрируют на ее коже, и она сильно дрожит, на грани оргазма.

Перенося свои усилия, я слегка наклоняю язык и переключаюсь на движения против часовой стрелки, замедляя скорость, пока она не откидывает голову назад и не начинает двигаться.

Делая паузу, когда я не слышу никаких слов с ее стороны, я поднимаю бровь, отстраняясь. Она ворчит, дергая меня за волосы, пытаясь заставить меня вернуться.

— Пожалуйста, что, Елена? — повторяю я хриплым голосом.

Она хмурится, ее брови сходятся вместе.

— Ты уже знаешь, что.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь.

Снимая напряжение с моей головы, ее пальцы расслабляются, и она смотрит на меня сверху вниз.

— Ты шутишь, да?

— Я бы никогда не стал шутить о том, чтобы заставить тебя кончить. — Мой член становится твердым, как камень, от одной мысли об этом.

— Тогда почему бы тебе просто не сделать это?

— Я так и сделаю, — обещаю я, подчеркивая это слово дуновением воздуха на ее клитор. Она вздрагивает, пальцы перестраиваются в моих корнях, горло работает над глотком. — Как только ты попросишь меня об этом.

Стиснув зубы, она раздувает ноздри, ее мозгу, вероятно, трудно даже пытаться понять, что именно я ей говорю делать. В любой другой ситуации она, вероятно, уже сделала бы это, но, поскольку она плавает в этом экзотическом состоянии неопределенности, оргазм просто вне досягаемости, послушание — самое далекое от нее.

И все же, спустя мгновение,

она разочарованно всхлипывает. — Пожалуйста, заставь меня кончить, Каллум. Я умоляю.

Прежде чем она даже закончила предложение, я толкаюсь обратно, раздвигая ее языком, прежде чем снова подняться и насладиться ее клитором. Она набухает под моими старениями, пульсирует в такт биению моего сердца, а затем, наконец, когда я рисую восьмерки, она ломается.

Рот приоткрывается в беззвучном крике, ее бедра сжимаются вокруг моих ушей. Она дергает меня за волосы до тех пор, пока боль не пронзает кожу головы, приходя так сильно, что, кажется, перехватывает дыхание у нее в легких.

Я прихлебываю ее соки, когда они смешиваются с водой из душа, сам чуть не взрываюсь, когда она смачивает мое лицо.

Когда волна за волной удовольствия накатывает на нее, как цунами после подводного землетрясения, она изгибается и выгибает спину, словно пытаясь продлить ощущения.

Наконец, она прислоняется к стене, и я отстраняюсь, в последний раз облизывая ее плоть, прежде чем вытереть рот о внутреннюю сторону ее бедра и осторожно высвободить ее ноги из тисков вокруг моей шеи.

Она тяжело дышит, задыхаясь, когда я, шатаясь, выпрямляюсь во весь рост, мой член так тверд, что я едва могу видеть прямо. Взглянув вниз на него, когда он натягивается на мои брюки, она ухмыляется, разглаживая дрожащей рукой по всей длине.

Я дергаюсь в такт ее движению, вероятно, всего в шаге от того, чтобы лопнуть. Ее обнаженное тело, кажется, почти светится, когда она делает шаг вперед, снова прижимаясь ко мне, с приглашением в ее золотых глазах.

— Твоя очередь? — спрашивает она, но я качаю головой, наклоняясь, чтобы снова заключить ее в свои объятия. Ее ноги мгновенно обхватывают меня, и я поворачиваюсь так, что мы прислоняемся к стеклянной двери душа, удерживая ее бедрами, пока я возилась с застежкой-молнией.

— Не продержится у тебя во рту, — выдавливаю я, мои руки изо всех сил пытаются справиться с безумным желанием, проносящимся сквозь меня. Я делаю паузу, обводя взглядом влажные изгибы ее тела, пораженный мягкими плоскостями, нежными выпуклостями, отпечатками пальцев, которые я уже оставил. — Нужно снова войти в эту сладкую киску.

— Да, — шипит она, протягивая руку между нами, чтобы помочь мне выбраться.

У нее перехватывает дыхание, когда мой член высвобождается, жемчужная бусинка пузырится на кончике, свидетельство того, как сильно я ее хочу. Она прикусывает губу, глядя на меня из-под опущенных ресниц, и обхватывает пальцами мой ствол, кончики не совсем соприкасаются, медленно водя ими вверх и вниз.

Я стону, зарываясь носом в ее волосы, глубоко вдыхая. Ее движения посылают искры, спиралью пронизывающие меня, захватывая мои яйца до такой степени, что они болят от потребности в освобождении.