Обитаемая. Восхождение в рай
Шрифт:
– За Эдельманом и за Вами, госпожа Ротенберг.
От изумления у Ридгера отвисла челюсть:
– Катя, ты?.. Ротенберг?.. У генерального нет дочери... Она умерла.
Майор уставился на спокойно сложившего на планшете руки секретаря и рыкнул на андроида:
– Опять врешь?
– Нет, нет, Толя, - профессор опустил скальпель, - всё не так. Лестер... Она...
– старичок подобрался, - выведи меня на Тихий и я все объясню. Я приведу помощь.
Катя грустно улыбнулась, шепнула сама себе:
– Нам нельзя назад.
В разговор врезалась трель браслета и
– Да капитан.
– Тихий самостоятельно задраил шлюзы и отстыковывается.
– Над запястьем проявился поправляющий широким жестом усы капитан, рядом всплыла голограмма взъерошенного полковника.
Урман дернулся:
– Сержант отключил крикуны, но...
– дернулся. По голограмме скакнул пол. Полковник с грохотом свалился, сел и снова уставился в браслет, - черт, он отстыковался. Кэп верни меня.
Змейки с маникюром впились в ладони. Майор настороженно принюхался к густой фиалке, покосился на закусившую губу девушку, а Ридгер, тем временем, уставился на капитана:
– Виталя что происходит? Я не давал команды.
Капитан недоуменно развел руками:
– Эта опция есть только у боевых кораблей. Тихий - гражданский корабль класса катер.
По лаборатории разнеслись удары хлыстов - Дерик рывком поднялся, разрывая остатки веревок. Отскочил за кресло, прикрывая спиной профессора от парализатора. Сказал:
– А он и есть переделанный боевой.
– Кэп, останови.
– Не могу.
– Капитан развел руками.
Браслет майора пискнул и проявился лейтенант:
– Говори.
– Крикуны обезврежены.
– Знаю.
– До взрыва десять минут. Включился датчик передвижения.
Вся лаборатория переглянулась:
– Ты уверен?
Голограмма высветила монитор бомбы:
"Обратный отсчет: 10:21". Секунды неумолимо спешат к нулю.
– Действую по коду один, - лейтенант отключился.
– По чему он действует?
– переспросил Ридгер.
Майор вцепился холодным взглядом в голограмму капитана:
– Всеобщая эвакуация. Обратный отсчет - десять минут.
В наступившей тишине Ридгер, впервые в жизни осознав, что проигрывает сражение, в смятении и изумлении развернулся:
– Катя?.. Ротенберг?..
– директор не верил своим глазам.
Девушка со смущенно-грустной улыбкой пожала плечами.
– Катер? Ты...
Русый локон коснулся плеча, девушка прижала планшет, неуверенно кивнула.
– Но зачем?
Из динамиков раздался голос капитана:
– Внимание всему персоналу. Всеобщая эвакуация. Всеобщая эвакуация. Дежурным офицерам палуб обеспечить доступ к спасательным шлюпкам.
– Всё потом. Уходим!
– Майор схватил за ворот жемчужной рубашки остолбеневшего директора и поволок к выходу.
– Все за мной!
– Мотнул головой в сторону Эдельмана и Дерика. Распорядился, - этих придурков здесь заприте.
С воплем, - банзай!
– из-за стойки вылетел Накамура. Усеянная микросхемами панель резким хлопком двинула в седую голову Эдельмана, и от мощной оплеухи андроида программист отлетел к ногам директора.
VII
– Генплан
– Сержант с черным рюкзаком в руках несся вдоль полок, набивая всем, что казалось хоть малость полезным.
– Живей.
Лейтенант оторвался от черного чемоданчика и зло сверкнул на кладовщиков:
– Не выходит.
– Отходим!
Офицер оторвался от черного чемоданчика и вместе с кладовщиками метнулся к воротам склада. К топоту и тревожному сбивчивому сапу подмешалось размеренное дыхание лейтенанта и сержанта. Плотной кучей беглецы неслись к выходу. В нестройном эхо каблуков мерно звякал рюкзак. И вдруг у ворот хлопнуло, один из офицеров караула отлетел вглубь склада, чертя красную дорожку проскользил мимо. В руках упавшего на колено напарника заурчал парализатор. Офицер взвыл приближающимся беглецам:
– Назад!
Вся куча вильнула к штабелям. Лейтенант потянулся к парализатору. Щелчок и оружие на максимальной мощности:
– Другой путь есть?
– Технологический люк в дальнем углу, - пробасил Саныч.
– Отходите, - лейтенант, прикрываясь штабелем, метнулся к воротам. Сержант обвел нервно переглядывающихся кладовщиков серьезным взглядом:
– Забудьте всё, что узнали на тренировках. У шлюпок будет давка и грызня. Двинули.
– Сорвался с места под дружное гудение парализаторов лейтенанта и дежурного офицера у ворот.
– Эвакуация. Девять минут.
– сообщил громкоговоритель.
Загребая огромными пятернями как заправский пловец Саныч поравнялся с сержантом.
– Туда.
– И кучка под хрипы задыхающегося Петровича свернула. Тонущий в топоте склад наконец закончился. Саныч вильнул за последний штабель:
– Сюда.
Обливающийся потом Петрович привалился к стене, впалая грудь над круглым пузом вздымается со свистящим хрипом:
– Я же... уже...
– Потом расскажешь.
– Саныч набрал код на табло и замок щелкнул.
– Уходим.
– Здоровенная лапа откинула крышку маленького люка и сержант заглянул вниз - лестница. Прохрипел, - двинули, - сбросил мешок и нырнул вниз. Следом пролез Витя. И чуть не наступая ему наголову в люк втиснулся Саныч. Широки плечи уперлись в сталь. Серая с оранжевыми вставками куртка дернулась, и под треск рвущейся ткани он свалился с лестницы. В люке показались ноги кругленького кладовщика. Витя крикнул:
– Петрович живее.
Круглое брюшко попыталось втечь в тесный люк.
– Ну!
Петрович засучил ногами пытаясь протиснуть брюхо. Саныч цепляясь за крашенную сталь взлетел на три ступеньки, лапища выловила болтающуюся над головой ляжку и дернула. Потащила. В треске спецовки раздались приглушенные вопли. Туша не двинулась. Петрович в панике засучил ногами. Протяжно взвыл:
– Ребята-а, не бросайте-е... А-а-а!
Саныч навалился и дернул. Под отчаянные вопли и треск спецовки Петрович с диким воем кубарем свалился вниз. Вцепился в исцарапанное пузо, размазывая сочащиеся сукровицей ссадины обрывками спецовки. Из рассеченной брови течет кровь. В люк нырнул лейтенант. Хлопок и люк заперся. Затароторил спускаясь: