Обитель чародеев (Белгариад - 4)

Эддингс Дэвид

Фолдор с Дерником, заложив руки за спину, принялись осматривать двор, заглядывая в сараи, говоря о погоде и прочих милых сердцу крестьянина вещах, а Гарион с принцессой остановились в дверях, ведущих на кухню.

– Не покажешь мне ферму, Гарион?
– робко попросила она.

– Пожалуйста.

– Леди Полгара любит готовить?
– Она повернула голову в сторону натопленной кухни, где тетя Пол, весело напевая под нос, раскатывала тесто.

– Думаю, что да, - ответил Гарион.
– У неё на кухне идеальный порядок,

а порядок она любит. А как стряпает... пальчики оближешь - Он оглядел низкую комнату с развешанными по стенам глиняными горшками и кувшинами. Жизнь как бы совершила полный круг.
– Я вырос в этой комнате, - тихо сказал он.
– У некоторых детство проходит в местах и похуже.

Крохотная ладонь Се'Недры коснулась его руки. Нерешительно... осторожно... словно она не знала, как он отнесется к такому проявлению чувств. Было что-то успокаивающее в этой маленькой ручке. Гарион поймал себя на мысли, что порой забывает, до чего же беззащитна Се'Недpa, которую легко обидеть, и ему страстно захотелось оградить это хрупкое существо от превратностей судьбы.

Вдвоем они отправились бродить по ферме, заглядывая в сараи, конюшни и курятники, пока не пришли на сеновал, где в детстве так любил прятаться Гарион.

– Я, бывало, скрывался тут, когда знал, что тетя Пол хочет заставить меня работать, - признался он со смехом.

– Ты не любил работать?
– удивилась Се'Недра.
– Здесь все чем-то постоянно заняты.

– Я не прочь повкалывать, - ответил Гарион.
– Дело в том, что она требовала невозможное.

– К примеру, почистить горшки?
– В её глазах заиграл озорной огонек.

– Угадала.

Они сели на мягкую пахучую копну сена. Се'Недра, не выпуская свою ладонь из руки Гариона, пальцем левой руки принялась рассеянно водить по его ладони.

– Ты сегодня поступил очень смело, Гарион.

– Смело?

– Ты расстался с чем-то, что было тебе очень дорого.

– А, ты о Забретт... Пожалуй, это к лучшему. Рандориг любит её и даст то, чего я не могу.

– Я не очень понимаю.

– К Забретт надо относиться по-особому. Она умна и хороша собой, но не отличается смелостью. Она живет, стараясь избегать трудностей. Ей нужен кто-то, кто следил бы за ней, создавал покой и уют... кто мог бы посвятить ей всю жизнь. Мне это не дано.

– Если бы ты остался на ферме, то женился бы на ней?

– Возможно, - согласился он, - но я не остаюсь.

– Тебе больно... расставаться?

– Да, - со вздохом ответил Гарион, - больно, но это самый лучший выход дли всех нас. Я знаю: моя жизнь - это сплошные походы и разъезды, а Забретт не из тех женщин, что согласились бы спать на голой земле.

– Но меня никто не спрашивал, согласна ли я спать на голой земле, недовольно заметила Се'Недра.

– Вот как? Гм... даже не приходило в голову. Может быть, ты смелее, чем она.

На следующее утро, после долгих проводов

и многочисленных обещаний вернуться снова, они направились в Сендар.

– Ну что, Гарион?
– спросила тетя Пол, когда ферма Фолдора осталась далеко позади.

– Что "что"?

Она, не говоря ни слова, многозначительно посмотрела на него.

Он вздохнул и, поняв, что от неё все равно ничего не скроешь, сказал:

– Значит, дорога назад заказана?

– Да, дорогой.

– Раньше я всегда считал, что после того, как мы добудем Око, то возвратимся на ферму... но этому не бывать, да?

– Да, Гарион, не бывать Мы заехали сюда, чтобы ты понял это раз и навсегда... освободился от воспоминаний, которые мучили тебя в последние месяцы. Я не хочу сказать, что ферма Фолдора - плохое место. Оно подходит для определенного круга людей.

– Мы сделали такой крюк ради одного меня?

– Это очень важно, Гарион... Разумеется, я была рада увидеть снова Фолдора... и на кухне я оставила много дорогих вещей, которые мне хотелось бы взять

Внезапная догадка пришла Гариону в голову.

– А при чем здесь Се'Недра? Почему ты настояла, чтобы она поехала с нами?

Тетя Пол обернулась и посмотрела на маленькую принцессу, которая ехала за ними, опустив задумчиво глаза

– Ей это не повредило, и она узнала что-то очень важное.

– Честно говоря, я не улавливаю связи...

– Да, дорогой... всему свое время.

Следующие два дня, пока они ехали по центральной равнине, ведущей в столицу Сендарии, падал пушистый снег. Было не очень холодно, хотя небо покрылось тучами и сильный ветер дул прямо в лицо. Вблизи побережья ветер заметно усилился, и море, по которому ветер гнал высокие пенистые волны, было беспокойно.

Во дворце короля Фулраха они нашли Белгарата в дурном расположении духа. До праздника Эрастайда оставалось чуть больше недели, и старик стоял у окна, сердито глядя на разбушевавшуюся стихию, словно на заклятого врага.

– Наконец-то пожаловали, - язвительно бросил он дочери, когда она с Гарионом вошла в его покои.

– Повежливее, отец, - сказала Полгара, снимая плащ и кладя его на стул.

– Видишь, что там происходит, Пол?
– Он ткнул пальцем в сторону окна.

– Да, отец, - ответила она, глядя на его лицо.
– Ты мало отдыхаешь.

– Отдохнешь тут, - он недовольно махнул рукой в сторону окна.

– Ты только заводишь себя, отец, а тебе это противопоказано. Старайся сохранять спокойствие.

– Мы должны быть в Райве в день Эрастайда, Пол.

– Да, отец, я знаю. Ты принимаешь лекарства?

– Нет! С ней говорить бесполезно!
– Старик взглянул на Гариона, как бы ища сочувствия.
– Ты это понимаешь?

– Ты в самом деле, дедушка, хочешь, чтобы я ответил на твой вопрос?

– Ренегат!
– презрительно фыркнул Белгарат.